– У меня есть доска, и она очень пригодится нам для стратегических планов.
– Ммм… – протянула я, размышляя, как бы помягче предложить рисовать свои планы в какой-нибудь пустой аудитории.
Кажется, Виктор уловил направление моих мыслей, и произнес:
– Но, если совсем никак нельзя, то будем ходить в пустой лекторий.
Я улыбнулась, готовая радостно сообщить, что капитан у нас умнейший человек на свете и понял все с полувздоха, как этот умнеший изверг добавил:
– В любую погоду до сааааамого финала.
– Ладно, – нехотя согласилась я, живо представив себе удовольствие тащиться зимой через всю территорию чтобы Виктор порисовать квадратики и стрелочки мело на доске, а мы бы поспорили.
Мы спустились в гостиную, где уже нас ждала большая доска, аккуратно прислоненная к стене. С некоторым раздражением представив, как эта штука испортит мой почти идеальный интерьер, я вызвала панель управления и принялась тыкать в чуть светящиеся руны, ища что-то похожее на «гвоздь».
После непродолжительного пролистывания предлагаемый вариантов я таки нашла два крюка и заставила башню закрепить их на стене на необходимом расстоянии друг от друга.
– Лучшее, что могу тебе предложить, – сказала я, скрывая руническую панель.
– Это отлично, – заверил меня Виктор и, легко подняв внушительную доску, с первого же раза повесил ее на стену, четко попав петлями рамы в клюки.
Мы с парнем отошли на середину комнаты, чтобы оценить, как оно смотрится со стороны. Смотрело оно как темное пятно по типу хорды. Довольно большое темное пятно!
Я уже хотела сказать, что бытовик во мне испытывает жестокие муки, как доска на наших глазах принялась деформироваться, прогибаясь дугой. Небольшой скрип, треск, пара упавших гвоздей, крепивших раму, не то пыль, не то опилки, неизвестно откуда высыпавшиеся, и доска оказалась плотно прилаженной к стене башни.
– Это ты? – поинтересовался Виктор, покосившись на меня.
– Нет, – пискнула я в ответ. – Оно само.
– Ах, само… – протянул парень. – Ну раз само, то ладно…
– А что? – тут же спросила я.
– Ничего, – пожал плечами парень, – просто если ты можешь вот ТАК гнуть материалы, то держать тебя в стрелках – расточительство.
Нет, вот ТАК гнуть материалы даже папа не умеет, для этого надо… да я даже не знаю, что для этого надо!
– Совершенно точно это не я, – поспешила заверить капитана. – Ну, я пойду?
– Иди, – великодушно разрешил Виктор. – Иди и позови ребят.
– Зачем? – не поняла я.
– Будем обсуждать завтрашний матч.
– Опять?! – возмутилась я.
– Финальный прогон, – кивнул капитан.
– Ну мы же уже сто раз все прогнали! – застонала я.
– Будет сто первый, – непререкаемым тоном моего отца отозвался Виктор. – Морская академия – серьезные противники, это не северяне, играющие в аэрен просто потому что вроде как модно и социальные контакты. Ри-ри притащит свой лучший состав, чтобы показать себя во всей красе.
Виктор окинул меня выразительным взглядом и добавил:
– Перед тобой.
– Я-то тут причем? – фыркнула в ответ.
– Ты знаешь, – отозвался парень. – Так что иди и зови ребят. Если не хочешь, чтобы Ри-ри после блистательной победы прямо посреди полигона позвал тебя на свидание.
– А после блистательного поражения, значит, не позовет? – ехидно уточнила я.
– На глазах у сотен фанатов? Вряд ли… – протянул Виктор. – Иначе будут думать, что морская академия продула специально, чтобы Рональд смог очаровать девушку.
Я фыркнула:
– Что за предрассудки…
– Уж какие есть, – пожал плечами парень.
– Ладно, сейчас позову… – вздохнула я и отправилась за другими членами команды, пока Виктор что-то рисовал на доске.
Мне хотелось спросить Виктора, а не интересно ли ему, соглашусь я или нет, но я не рискнула.
Потому что не знала, какой ответ из возможных меня встревожит больше.
43
Утром перед соревнованием я проснулась раньше всех. Сегодня была моя очередь готовить завтрак и, надо сказать, этот привычный процесс меня успокаивал и приводил мысли в порядок.
Я жарила оладушки и помешивала кашу, болтала омлет и резала фрукты и хлеб, раскладывала варенье в вазочки. Обычное занятие – когда ты руками создаешь что-то вкусное, что-то красивое – помогало мне заземлиться. В первый раз я не волновалась, наверное, потому что еще не относилась серьезно к происходящему.
А теперь…
От меня зависит будущее ребят. Пусть не целиком от меня, пусть отчасти. Даже, возможно, от очень маленькой части, но зависит!
Реванш Эгилла, сестры Микаэля, Стефан, который тоже наверняка пришел в аэрен не просто так, и Виктор, чья ставка на этот турнир настолько высока, что об этом беспокоится сама герцогиня Шортон.
И сегодня будет последнее бескровное соревнование. Дальше – только навылет. А раз я хочу помочь парням, значит, мне нужно как следует постараться.
– Как вкусно пахнет! – раздался голос Микаэля.
Здоровяк первым прибежал на запах еды и, конечно же, как ребенок, выросшей в большой семье, тут же потянулся к тарелке.
– Ну-ка кыш! – я шлепнула его по тыльной стороне ладони поварешкой. – Сядь за стол и жди остальных.
– Ну Лееееекси! – законючил огромный здоровяк, – ну они же сооооони, и я умру с голода, пока все соберутся.
– Терпи! – не поддалась я на дешевые манипуляции. – Считай, это выдержка перед свадьбой сестры, чтобы не пристукнуть зятя на празднике.
– Вот зачем ты напомнила? – тут же помрачнел парень.
– Чтобы ты был полон гнева для сегодняшних морячков, – невозмутимо отозвалась я.
Микаэль уселся за наполовину накрытый стол с видом истыканной подушечки для иголок, как к нам присоединился Стефан. Теневик выглядел поистине несчастным и от порога спросил:
– А можно добавить в кофе коньяк?
– Кому? – с подозрением покосилась я на парня.
– Мне! – заявил Стефан и сунул нос в один в кофейник.
За что тоже схлопотал поварешкой по руке и с унылым видом плюхнулся за стол в смиренном ожидании.
– Что случилось? – спросил Микаэль.
– Мне пришло письмо от моей невестушки, – вздохнул парень, подперев щеку руками.
– Красивое и надушенное? – оскалился Микаэль.
– Ага… – вяло согласился Стефан. – А еще занудное! Занудное и заунывное! На шести страницах она рассуждает о том какого цвета должны быть салфетки на столах на нашей свадьбе! И стоит ли приглашать какую-то там троюродную тетушку двоюродного дядюшки… И, наверное, еще что-то такое же тоскливое и скучное.
– Как это «наверное»? – не поняла я.
– Ну… – протянул Стефан.
– Ты что, уснул за чтением письма?! – ахнула я.
– Да ты бы сама уснула! – возмутился парень. – «Светло-лососевые или розовые? Мой дорогой жених, это очень важный вопрос, надеюсь, ты найдешь время ответить!» – писклявым голосом продекламировал Стефан строку из письма.
Я отвернулась к плите, крепко задумавшись. Я ничего не знала об этой девушке, но выпускницы пансиона Броза не были дурами. Дур там просто не держали – отчисляли нещадно, без оглядки на статус и титул родителей. Но накатать шесть страниц про салфетки своему жениху – это надо прям постараться. Это должно быть невероятное воображение!
– Ты знаешь, Стеф, – проговорила я, переворачивая очередную партию оладушек, – я вот учусь на бытовом факультете, и едва ли найду слов, чтобы обсуждать цвет салфеток на шести страницах.
– Ну естественно! – возмутился теневик. – Ты же нормальная, умная и…
– Но я бы написала не шесть, а двенадцать страниц убористым почерком о любой ерунде, если бы отчаянно не хотела замуж за какого-то пресного парня.
– Я не пресный! – тут же вспылил Стефан.
– Если ты на знакомстве с невестой сидел со своим будничным выражением лица и молчал по своему обыкновению, мне даже нельзя обвинить девушку в предвзятости, – вдруг подал голос Микаэль.