— Мы уже играем.
В последовавшей игре в карты Флисс и Дилан бессовестно мошенничали, но оба были слишком пьяны, чтобы представлять серьезную угрозу для Фоби, у которой наступила редкая полоса удачи. Она выигрывала почти каждую игру. Феликс проигрывал одну игру за другой и мрачнел все больше и больше. По мере увеличения количества проигрышей его недовольство стало соответствовать ее возрастающей язвительности.
— Ты великолепно играешь в «сердца», Фоби. — сказал Дилан, сдавая большую часть карт на пол.
— Все потому, что у нее такое холодное сердце, — огрызнулся Феликс.
— Лучше такое, чем никакого, — пробормотала она.
— Тогда его нельзя разбить. А на твоем, моя дорогая, уже нарисована маленькая мишень.
— Полагаю, никто не потрудится нарисовать мишень на твоем чувствительном месте. Для твоего эго не хватит красной краски.
Через час непрерывного поглощения вина, в чем его первенство никто не пытался оспорить, и продолжая проигрывать в карты, от язвительных комментариев Феликс перешел к угрюмому, тяжелому молчанию. Он бросал на Фоби странные взгляды, в которых смешивались ярость и восхищение. Однако он больше не делал попыток преодолеть расстояние между ними. Когда наступила ее очередь сдавать и она наклонилась к нему, чтобы поднять упавшую рядом с ним карту, он отпрянул, словно к нему потянулся извращенец в кинотеатре.
Устав от постоянных споров с Феликсом, Фоби с трудом держала подбородок высоко и едва сдерживала слезы. Она не могла избавиться от воспоминания, какое возбуждение он заставил ее почувствовать час назад. Как, несмотря на его агрессивность и манипуляции, она могла желать его больше, чем она когда-либо желала Дэна? Она подозревала, что хотела его больше всего на свете. Эта мысль пугала ее и лишала самоконтроля.
Феликс, известный своей выносливостью, был близок к потере сознания. Прислонившись к стене, он сфокусировал взгляд на Фоби, схватил ее за руку и вытащил из квартиры. Там он развернул ее, прижался к ней длинным, стройным телом и поцеловал без всякой нежности. Она чувствовала вкус вина, сигарет и марихуаны. Когда его губы опустились к ее горлу, Фоби закрыла глаза и попыталась оттолкнуть его.
Феликс прижал ее к себе еще крепче и опустил голову к ней на грудь.
— Ты любишь этого Дэна больше, чем меня? — пробормотал он грустным, голосом.
— Я не люблю тебя, Феликс, — медленно ответила она, испытывая боль от этой лжи.
Он рассмеялся ей в шею.
— Значит, Дэн твой мужчина? — приглушенно сказал он, прижимаясь влажными губами к ее коже. — Как чертовски мило. Я бы бросал рис на вашей свадьбе, но меня, наверное, не пригласили бы, правда? Но ты тоже не собиралась там появляться, да? Я уверен, мы могли бы посмотреть видеозапись. Ты будешь в шляпе с мокрым носовым платком. Держу пари, ты великолепно выглядишь в шляпах. Очень модно и сексуально…
Он оборвал себя и погрузился в грустное молчание.
Фоби сделала глубокий, прерывистый вздох.
— Все кончено, Феликс, — прошептала она.
— Нет! — Он схватил ее голову и поднял ее лицо вверх, чтобы она могла видеть его искаженное болью лицо. — Нет, не кончено, черт возьми! Не говори так. Пожалуйста, не говори так. Я знаю, что сегодня вел себя как последнее дерьмо, но мне было так больно. Не смей говорить, что все кончено. Я люблю тебя, Фоби.
Она посмотрела в его наполненные слезами глаза.
— Я говорила обо мне и Дэне, — выдохнула она.
Феликсу потребовалось несколько секунд, чтобы понять ее. Постепенно его глаза перестали метаться так, словно он смотрел в дуло ружья, и засветились внезапной надеждой.
— Хочешь сказать… прошлым вечером… — дрожащим голосом спросил он, — ты не была…
— Я сказала Дену, что все кончено.
— Правда? — Феликс прижался подбородком к ее голове.
— Правда. Навсегда.
— Ради меня?
— Феликс! — крикнул внизу Дилан. — Ты отключился прямо на лестнице или что-то случилось?
Феликс мягко приподнял за подбородок лицо Фоби и неторопливо поцеловал ее в губы.
Когда ее руки проскользнули под пиджак и коснулись его теплой спины, ноги подогнулись от вспыхнувшего желания.
Феликс облокотился о стену за ее головой и начал целовать более требовательно, тяжело дыша между поцелуями. Когда он прижался к Фоби бедрами, их желание стало невыносимым настолько, что они были готовы принять горизонтальное положение прямо на лестничной площадке.
— Феликс! — прокричал Дилан с первого этажа. — Я уже дважды прочитал «Указания Томпсона» здесь, внизу.
Фоби и Феликс не обратили на него внимания. Их поцелуи стали неистовее.