— Они устроили мне и Пирсу настоящий театр, рассуждая о «критериях персонажа». Вообще-то я согласился только из-за того, что Пирс ни на секунду не оставлял меня в покое… Вот, нашел!
Он вытащил из сумки пластиковый пакет и отложил его в сторону.
— Ты собираешься рассказать мне, что тебя гложет? — тихо сказал он, забирая у нее полотенце. Очень нежно он начал сушить мягкие волосы.
— Ты видел сегодня Дилана?
— Дилана? — приятные поглаживания замедлились. — Нет. Какая-то глупая рыжеволосая девушка по имени Надя провела меня наверх. А что?
Фоби убрала полотенце и взглянула на него.
— Саския — не единственная твоя бывшая подружка на этой вечеринке.
— Что? — с беспокойством пробормотал Феликс, протирая усталые глаза.
— Вместе с Селвином приехала Жасмин.
— Жасмин? — Он выглядел удивленным.
— Очень стройная модель. Ты почти женился на ней. Она выглядит так, словно несколько лет назад перестала есть.
— Я знаю, кто она такая, черт возьми! — резко сказал он. — Боже, нам предстоит приятно привести время, да? Прости меня, Фоби. Давай поговорим о скелетах в их шкафах.
— Это не смешно. — Она отвела взгляд.
— Знаю, знаю. Просто я очень устал и безумно беспокоюсь за тебя.
— За меня? — Ее голос задрожал.
— Ты не смотришь мне в глаза. Эти три дня я не думал ни о чем, кроме тебя. Я мечтал о тебе, надоедал Пирсу разговорами о тебе, сгорал от нетерпения снова тебя увидеть. А когда я приехал, то неожиданно обнаружил, что ты ведешь себя как еще одна бывшая подружка.
— Мне нужно готовиться к вечеринке. — Она попыталась встать.
Схватив за руку, Феликс опять посадил ее.
— Что-то случилось, да? — с тревогой спросил он. — Ты разговаривала с Саскией?
— Не больше, чем обычно.
— Ты стала какой-то другой.
— Уродливое платье, волосы непонятного цвета, прыщ на носу. Достаточно, чтобы изменить девушку.
— Что? — ошеломленно спросил он.
Фоби подняла голову и взглянула на него.
— Посмотри на меня, Феликс.
Он посмотрел. Он смотрел очень-очень долго, и его глаза потеплели.
— Я люблю тебя, Фоби. Мне наплевать, какого цвета твои волосы, что на тебе надето, как выглядит твоя кожа. Ты мне понравилась сразу, как только я увидел тебя, пьяно покачивающуюся за столиком в баре с торчащими из-под юбки трусиками.
Она уставилась на него.
— Ты знал, что это была я?
— Да. И официантка из Швеции. У нее была божественная задница, и она щелкала кроссворды, как орехи.
Фоби опустила голову.
— Если бы ты внимательно посмотрела на меня вместо того, чтобы изучать мое ухо, ты бы заметила, что я выгляжу намного хуже тебя. — Он вздохнул. — Я грязный, небритый, у меня распухли веки и тоже появились прыщи.
— Ты выглядишь чудесно, — пробормотала Фоби. — Ты всегда так выглядишь, черт возьми.
— И ты для меня всегда красивая и желанная, потому что ты — это ты. Умная, забавная, невыносимая, сексуальная — ты. Для меня ты всегда выглядишь потрясающе, потому что я тебя люблю.
— Нет, не любишь.
— Не говори этого! Проклятье! Ты всегда так говоришь.
— Это потому, что ты всегда говоришь, что любишь меня.
— Это потому, что я тебя люблю.
— Нет, не любишь.
— Когда ты поймешь своей упрямой, глупой головой, что я влюбился в тебя — мгновенно, нелепо и неизбежно. — В отчаянии он схватил ее за плечи. — И меня сводит с ума то, что ты никогда не говоришь о том, что ты ко мне чувствуешь — если ты вообще что-то чувствуешь. Когда ты ведешь себя как сейчас, я теряю уверенность.
— Я… — Фоби закусила губу, больше всего на свете желая рассказать ему о своих чувствах. — Феликс, я…
— Да?
— Иди ко мне.
Ее руки скользнули к его плечам, и она привлекла его к себе, глядя ему прямо в глаза.
Их губы встретились, и она почти растворилась в кипучей волне желания, когда ею завладела неистовая, головокружительная страсть.
Он прижал Фоби к полу. Когда поцелуи сделались еще ненасытнее, он схватил платье за воротник и нетерпеливо разорвал тонкую ткань сверху донизу.
— Прости. — Он тяжело дышал между поцелуями. — Я хотел это сделать сразу, как только вошел.
Платье волновало Фоби меньше всего. Она снова потянулась к его губам, нащупывая ремень джинсов.
Это был приземленный и восхитительный, секс, самый простой и удовлетворяющий — при судорожно сведенных ногах и полуодетых телах, охваченных жарким наслаждением.
После этого Фоби сжалась в плотный комок и крепко закрыла глаза, позволяя Феликсу обнять ее. Она знала, что вела себя невероятно глупо и неосторожно. В любую минуту могла войти Саския. Или кто-нибудь еще. Ей так нравился этот мужчина, она так сильно любила его, так нуждалась в нем. Ее приводило в ужас, что никто не понимал, как много Феликс значит для нее. Она никогда не говорила об этом своим друзьям.