Слейн взбежал по лестнице и огляделся.
— Ты думаешь, что в своем укрытии ты в безопасности? Тени не могут защитить тебя. Там ты и умрешь!
Он отбросил щит и резко взмахнул рукой. Появился его зазубренный хлыст и пронесся по воздуху с ослепительной скоростью. Прежде чем я смогла призвать свою магию, боль пронзила мои плечи и лицо. Я подавила крик, когда она порвалась, оставляя глубокие рваные раны на руках и груди.
Из порезов хлынула кровь, и, к моему ужасу, усики лоз вцепились в меня, обвиваясь вокруг кровоточащей плоти, как изголодавшиеся пальцы. Я ахнула, когда они впились в мои раны, питаясь. Леденящая слабость охватила меня, когда они высасывали мою кровь и магию.
Нет.
Я призвала свой щит, отгоняя их от своей кожи. Я закричала, когда они вырвались из моих ран, и отшатнулась.
— Попалась! — Слейн закричал, когда кнут щелкнул у меня по спине. Я бросилась вперед, шаги Слейна стучали по камню позади меня.
— Лезь! — Кейден взревел, когда черное пламя пронеслось мимо меня к генералу, но я знала, что его магия здесь почти бессильна.
Она могла по-настоящему прикасаться только ко мне, и только я могла прикоснуться к ней.
К его магии.
Отчаянная мысль пронеслась у меня в голове, но мой крик оборвался, когда хлыст Слейна полоснул по моей ноге.
Я споткнулась и упала, но уперлась другой ногой в землю и рванулась вперед в неконтролируемом прыжке. Я вытянула руки и в последнюю секунду обхватила пальцами рукоять топора Кейдена.
Огонь разлился по моим венам, когда его темная энергия потекла в меня. Вселенная расширилась вокруг меня, время, казалось, замедлилось.
В тот момент я поняла, о чем начала подозревать — что это было не оружие, а скорее воплощение его темной силы. Физическое проявление его магии.
И я могла прикоснуться к нему.
Кейден резко втянул воздух, когда я вырвала топор у него из рук и упала на землю.
Слейн был на мне через секунду, направляя острие своего меча вниз в смертельном выпаде.
Я перекатилась на спину и замахнулась.
Топор рассек воздух. Из него вырвалось черное пламя, подпитываемое растущей во мне ненасытной яростью.
Топор ударился о меч Слейна, рассыпав сноп искр, и тот вылетел из его руки. От удара он отклонился в сторону и упал на землю.
Я вскочила, сильнее, чем когда-либо, но опьяненная ненавистью.
Я пошатнулась под тяжестью мощи топора. Каждое место, к которому когда-либо прикасался Слейн, жгло кожу, словно кислотой. Его запах вызывал отвращение, и я знала: очистить воздух можно только одним способом — перекрыв ему дыхание навсегда.
Слейн перекатился и сумел встать.
— Что, черт возьми, у тебя в руках?
— Смерть, — прорычала я не своим голосом.
— Откуда у тебя его гребаный топор? — Слейн зарычал. Он попятился, замахиваясь на меня своим зеленым кнутом.
Я призвала свой щит, отражая удар, и продолжила свое медленное наступление.
— Потому что он здесь, со мной, наблюдает, как ты съеживаешься. В конце концов, он поймет, каким трусом ты был.
Я убрала свой щит и высвободила его силу в вспышке лунного света. Слейн принял удар на свой собственный щит, но удар отбросил его назад, к стене.
Впервые в его глазах вспыхнул ужас, и я впитала его. Пламя на топоре стало еще темнее. Я бросилась вперед и взмахнула зловещим топором.
Щит Слейна взорвался спиралевидным всплеском магии, который отбросил его кувырком по полу. Он вскочил, бросившись к сводчатому порталу в задней части комнаты, но я выпустила струю лунного света, преградившую ему путь, и он отшатнулся.
— Ты предательская сука!
Скольких женщин он загонял в угол? Заставил почувствовать себя беспомощными? Скольких он замучил или скормил виноградным лозам?
Он потянулся за своим клинком. Возможно, прежняя Саманта позволила бы ему схватить его, но я больше не была ею. Я была местью, я была возмездием, я была смертью, надвигающейся подобно темной буре.
Я пригнулась и замахнулась.
Топор рванулся вперед с приливной волной энергии, рассекая тыльную сторону его коленей, как будто его плоть была всего лишь дымом.
Генерал рухнул на решетку, кровь из его обрубков хлынула на виноградные лозы внизу.
Ненависть и ярость бушевали в моей груди, толкая меня вперед.
— Ты больше никогда ни к кому не прикоснешься.
Его умирающие глаза расширились, когда я высоко подняла топор и размозжила ему череп.
От этого удара моя хватка на оружии ослабла, и я отшатнулась от места побоища. Меня тошнило, но я справилась с яростью, все еще кипевшей во мне, и подавила ее. Он был мертв, и Стране Грез от этого будет только лучше.