Вот так просто маска цивилизованности слетела. Аурен был таким же диким и безжалостным, как и его брат. Я подозревала, что даже больше. Уравновешенность, утонченность, манеры — все это было игрой на показ, правилами, по которым он играл, чтобы развлечь себя. Как и все гребаные богатые ублюдки, которые правили миром, он чувствовал себя вправе делать все, что захочет, потому что ему принадлежали все и вся.
Я была уверена: если бы ему это вдруг понадобилось, он бы без колебаний оторвал мне голову прямо здесь и сейчас — и преподнёс её королеве.
С вихрем движения и цвета в двор Аурена хлынула прислуга и гвардия, выстраиваясь в стройные ряды.
— Не разевай рот, — усмехнулся Аурен. — Хотя, должен признать, она определенно знает, как появиться на публике.
Я сжала челюсть и уставилась на самодовольного ублюдка.
— Разве ты не должен быть там, чтобы поприветствовать ее?
— Конечно, — он слегка поклонился мне. — Вспомни все, о чем мы говорили. Ты должна убедить ее, что ненавидишь моего брата и отчаянно хочешь узнать больше о своей фейрийской стороне. Заставь ее поверить тебе. Она должна захотеть тебя.
— А что, если я решу не ехать?
Выражение его лица омрачилось.
— Время для принятия такого решения давно прошло.
— Но…
— Но ничего. Теперь ты связана обязательствами. Ты убедишь королеву взять тебя на службу.
Мои кулаки сжались.
— Я не твоя собственность.
Ярость вспыхнула в его глазах, и выражение его лица потемнело.
— Я бог, Саманта. Я могу делать все, что захочу, с кем угодно, когда угодно. Так что, возможно, ты захочешь начать проявлять хоть немного признательности за то, что я на твоей стороне.
— Правда? — прошептала я, и дрожь сотрясла меня.
— Это полностью зависит от тебя, — он оглянулся на внутренний двор. — Я пришлю за тобой, когда королева будет готова к встрече, так что не убегай — и помни, не облажайся.
Его аура вспыхнула, когда он вышел на солнечный свет, и растворился. Мгновение спустя он появился на парадной лестнице, ведущей во внутренний двор.
Несмотря на все, что Кейден сделал, он никогда не говорил со мной в таком тоне. Он никогда не использовал свою силу, чтобы заставить меня чувствовать себя маленькой и никчемной. Правда заключалась в том, что Кейден заставил меня почувствовать себя более важной и ценной, чем кто-либо когда-либо в моей жизни. Насколько это было глупо?
Мои мысли прервались, когда самая великолепная женщина, которую я только могла себе представить, вышла из экипажа.
Хотя ветер стих, кончики ее серебристых волос развевались вокруг нее. Она изящно зачесала их назад, обнажив изящно заостренные уши. В тот момент у меня не было сомнений в том, кого я вижу: Айанну, королеву-тираншу Бессмертного Двора.
Магия закручивалась вокруг нее спиралью, как струйки дыма, и многие из слуг отвели глаза, когда она приблизилась. Даже находясь на третьем этаже, я чувствовала воздействие ее силы, накатывающей на меня подобно океанским волнам. Ее сила присутствия была дикой и мощной. Она пахла сладкой хурмой и на вкус напоминала терпкие ягоды. Это было похоже на журчание воды в ледяной реке.
Я знала, что фейри были неестественно красивы, но в моем воображении королева была извращенным монстром, опустошающим землю, как вампир. Айанна была полной противоположностью, богиней, которая двигалась с невероятной грацией, как будто она изобрела искусство ходьбы. Ее длинное зеленое платье переливалось при каждом шаге, напоминая мне летние листья, шелестящие на ветру. Она излучала грацию и уверенность и была всем, чем я никогда не смогла бы стать.
Я начала пятиться, но королева резко подняла голову и посмотрела прямо на меня, ее пристальный взгляд приковал меня к месту. Ее глаза были изумрудами, освещенными лучами солнца. Казалось, что она смотрит внутрь меня, сдирая с меня кожу и плоть, пока не остались одни кости.
Я не сомневалась, что она точно знала, кто я такая.
Время, казалось, замедлилось. Мою грудь сдавило, а дыхание превратилось в камень в легких. Она была пикирующим соколом, а я — мышью, пойманной и выставленной напоказ в бесплодной пустоши. Мои инстинкты боролись за контроль, когда в голове сформировалась единственная мысль: бежать.
Но я бы этого не сделала.
Мои когти выскользнули, и я вцепилась ими в перила, чтобы удержаться. Я отказалась бояться ее или подчиняться ее испепеляющему взгляду. Я не была ей ровней, но каким-то образом я находила в себе силы противостоять ей, как если бы это было так.