Я выпустила волчьи когти, когда сделала три шага к разделяющему нас барьеру.
— Оставь меня в покое, — прорычала я. — Ты никогда больше не заберешь меня.
Смерч из ветвей и листьев взметнул воздух позади Темного Бога, заслонив лес и небо. Он казался невосприимчивым к бушующему вокруг него катаклизму, но по глубоким морщинам на его лице я поняла, что для него было агонией стоять так близко к барьеру и магии Луны.
Мне следовало убежать, но его взгляд тянул меня вперед с предательским, магнетическим притяжением. Хотя нас разделял барьер, я все еще чувствовала его, все еще ощущала его вкус на своих губах, и это создавало знакомый, порочный жар в моем центре.
Гнев и ужас боролись за контроль над моими мыслями, но это была всего лишь маска. Под ними я боролась с чем-то гораздо худшим: потребностью.
Мои клыки обнажились, когда я изо всех сил пыталась сдержать волчицу, бушующую внутри меня.
— У нас был уговор: я исцеляю тебя и становлюсь свободной. Ты исцелен, а я свободна и собираюсь оставаться такой. Сделка выполнена.
Кончики пальцев Темного Бога коснулись нового белого шрама на груди, там, где я ударила его лунным осколком.
— Не совсем зажило.
Затем его взгляд упал на лунный осколок в моей руке.
— И у тебя все еще есть кое-что, что принадлежит мне, волчонок. Я не склонен оставлять эту кражу без внимания.
— Лунный осколок тебе не принадлежит. Он принадлежит Луне и твоей тюрьме. Ты его не получишь обратно.
Глаза Темного Бога Волков вспыхнули яростью, и он ударил руками по барьеру. Волна силы накатила на меня, и это было все, что я могла сделать, чтобы сохранить контроль.
Я оттолкнулась изо всех сил, что у меня были. Вспышка магии прошла сквозь меня, и молния сверкнула вокруг его рук. Он отскочил назад, на мгновение широко раскрыв глаза от удивления.
Мое удовлетворение было недолгим. Усталость навалилась на меня, и я знала, что вспышка силы стоила мне почти всех моих резервов. Мне нужно было добраться до безопасного места, пока барьер не рухнул окончательно.
2
Кейден
Магия Луны была подобна огненному водопаду, обжигающему мою кожу и заглушающему мою способность думать и рассуждать от боли. И все же ярче всего горела рана, оставленная Самантой в моей груди, которая душила меня с каждым ударом сердца.
Я издал низкое рычание, когда адская женщина бросила на меня последний взгляд, а затем ушла.
Я не мог не заметить, как платье облегало изгибы ее тела или как затихающий ветер играл выгоревшими на солнце прядями волос, выбившимися из ее косы.
Она завораживала, самое красивое создание, которое я когда-либо видел. Я не мог позволить ей уйти. Не в объятия моего брата и не с лунным осколком. Я нуждался в ней даже больше, чем в нем, но что могло заставить ее выслушать меня после всего, что я сделал?
Я подтолкнул себя еще на шаг ближе к горящему барьеру.
— Саманта… пожалуйста. Помоги мне защитить моих людей.
Она резко остановилась, но не обернулась.
Несмотря на то, что магия Луны терзала мои чувства и наполняла меня яростью, я заставил себя говорить спокойно и ровно.
— Фейри усилили свои атаки, и мой народ страдает. Верни мне лунный осколок. Я не могу защищать свои земли без него.
Когда она оглянулась, разочарование в ее глазах пронзило меня до глубины души.
— Хотела бы я в это верить, но я видела, как ты используешь лунный осколок, чтобы убивать и сеять запустение за стеной. Я никогда не отдам его обратно.
— Мне нужно нанести ответный удар, — прорычал я, мое терпение лопнуло. — Если я этого не сделаю, фейри будут продолжать высасывать жизнь из моей земли и безнаказанно убивать. Когда они закончат, останутся только мертвые леса и сожженные деревни. Возмездие — это единственное, что понимают фейри.
Торнадо, которое я собрал вокруг себя, усилилось, ломая ветки и даже вырывая с корнем деревья.
Аурен крикнул Саманте, чтобы она уходила, но она проигнорировала его и направилась обратно ко мне.
— Неужели? Ты сражался с ними столетиями. Что изменилось? Что хорошего ты сделал?
Яд в ее словах был почти таким же болезненным, как и правда. Битва за битвой, деревня за деревней, они не останавливались, и я тоже.
— Тебе нужно найти другой способ, Кейден.
Аурен поставил своего грифоноскакуна между нами, отрезая нас. Раскаленная добела ненависть вспыхнула в моей груди, когда вероломный ублюдок наклонился, чтобы поднять ее. Я прижал шторм к стене, и Саманта споткнулась, когда наша магия столкнулась.