— Потанцуй со мной чуть-чуть.
Ладони, что ему на плечи пристраиваю, он своими пальцами обнимает, а затем к моему же лицу поднимает. Мы раскачиваемся, неспешно и невесомо, и на друг друга смотрим. Его внимательные, подвижные глаза будто выцеловывают каждый клаптик моей кожи, к которому прикасаются взглядом. Волшебство — то самое, что из моего сердца по артериям разлилось, когда Дед Мороз бороду стянул и когда Кулак ошеломленно понял на парковке, что я его поцеловала и тут же поцеловал меня в ответ.
Заколки падают, высвобождая мои волосы, потому что теплая рука их аккуратно наружу из прически приподнимает.
Кулак разворачивает меня, прижимая спиной к себе, согревая мою шею задумчивыми поглаживаниями.
— Мы построим много детдомов, — тихо произносит он.
— Или отремонтируем. Многие присоединятся, если это организованно будет и прозрачно.
— Никогда не забуду, как ты детдом защищала, — шепчет Кулак. — И Ваню.
— И тебя, не забыл?
— Не забыл, Алиса.
Я целую его в губы, и мы выдыхаем друг в друга. Вторая волна фейерверков раскалывает черничную гладь неба красными всполохами, но пружинистые взрывы будто беззвучны для нас.
— Может, мы не сможем помочь всем детям. Здание — это не семья. Но мы помогли одному. Мы сделаем его счастливым.
— Неа, моя маленькая фея. — Он целует мою ладонь, а когда прикусывает палец, смотрит на меня выжидающе исподлобья, и мы смеемся. — Это он сделал нас счастливыми. А ты сделала счастливым меня. И я, может быть, хоть немного…
Я откидываю голову на его плечо, затылком прислонившись к уху.
— Только ты мог сделать меня счастливой, Вася. Это всегда был только ты.
Конец