Загродский уже уехал. Успокаиваю себя, повторяю мысленно, как заклинание.
— Я пройдусь чуть с тобой, а потом вернусь, — смело говорю Васе, хотя внутри все колошматится. В ладонь он мне впечатывает ключ от машины.
Плечом к плечу пересекаем парковку и прогулочным шагом заворачиваем к Гостинице. Слава богу, на крыльце Егор появляется, а значит, появился шанс отвлечься на разговор с ним.
Но что-то не так.
Егор мрачнее тучи.
Вспоминаю, что мой синяк он еще не видел.
А еще вспоминаю… Егор — единственный человек в Васильках, кто знает, как меня хотели выдать замуж за Загродского.
Потому что он лично с ним знаком.
И он точно знает, что Загродский меня избивал.
Нет, с ним точно никаких разговоров!
— Давай с другой стороны прогуляемся, — чуть ли не под руку Васю беру и поворачиваю.
Музыкант замечает нас и целенаправленно теперь двигается.
Его намерение перехватить нас достаточно очевидное, чтобы Кулак притормозил, оценивая шансы приближения Егора.
Однокурсник переводит взгляд с Кулака на меня, когда подходит. На синяке долго прищуром задерживается.
— Я видел его. Он уже уехал, — недовольно говорит Егор.
У меня все рушится внутри.
Шок, что Егор расценил ситуацию правильно… так сразу. Шок, что теперь Вася узнает. Так быстро.
Я уеду сегодня отсюда. Чувствую, как сердце, обернувшееся чугунным, уже разрывается болью, а тело… оно словно бесполезным стало. Зачем мне оно? Но худшее еще впереди.
Лучи солнца кажутся фантастически яркими, будто я впервые в жизни на улицу вышла.
— Кого? — мгновенно реагирует Вася.
Взгляд Егора повторяет траекторию, с Кулака на меня.
— Алиса, можно с тобой минуту переговорить? — но смотрит на мужчину, настороженно.
— Конечно!
Мы отходим в сторону. Кулак сначала по инерции рыпается за мной, но обрывает движение.
Не сводит тяжелого, застывшего подозрением, взгляда с меня. Остался замеревшим на том же месте.
— Это что, синяк от него? — гневно спрашивает Егор. — Что он здесь делает?
— Можно я попрошу тебя, — говорю и смотрю умоляюще. — Пожалуйста, не говори Кулакову. Ты же знаешь, кто такой Загродский. И я не смогу… не смогу, если он узнает.
— А ты кто такой Кулаков, знаешь? — он искренне шокирован. — Алиса, вы же вместе? Да неважно, Кулаков и так все сделает. Подожди… это получается, ты с синяком… А он не знает вообще?
— Егор, — нервно сглатывая, пытаюсь объяснить ему, — это сложно все вышло. Мне сложно очень, понимаешь?
Он меняет позу, по бедрам себя ударяя, в глазах— участие. Сумбурно поглаживает меня по плечу.
— Блин, Алиса, я знаю, что в полицию бесполезно звонить, и твое семейство — уроды, но… Это же пиздец! — Он взмахивает руками. — Так пускай Кулаков с ним разберется! Он по заслугам наконец-то получит. Тот же его уроет.
И музыкант смотрит в сторону Кулака. Который не заметить это не сможет.
— Я прошу тебя, — начинаю задыхаться и путаться, потому что контроль над ситуацией улетучивается со скоростью света, — это Васи не касается. Я не хочу… ты понимаешь, я не могу, чтобы он узнал. И кто-либо вообще вокруг.
Я срываюсь, и на Кулака тоже гляжу. Он напряженно наблюдает за нашей беседой. Каждый шорох отслеживает. Все сканирует, на атомы раскидывает.
Веретено лжи становится невыносимо тяжелым.
— Нет, — качает головой Егор. — Извини, но нет. Он еще, получается, сюда приперся.
Я раздраженно повожу плечами, и, по лицу руками скользя, стараюсь не задевать скулу. Еле на ногах удерживаюсь, когда Егор обходит меня.
Испуганно и виновато гляжу на Васю. Все кончено. Все выплывет наружу.
Пытаюсь глазами ему сказать. Что-то. Но я сама не понимаю что.
Он явно старается оценить обстановку. Обычно Вася хмурится, как способ преодолеть замешательство. Но сейчас выражение на его лице столь напряженное, что любые экспрессии отсутствуют.
К моему ужасу, однокурсник к Кулаку не направляется.
А я уже себя выдала своим поведением. Замкнутый круг. И я в центре. Я сама его нарисовала, и теперь мне его разрывать.
Но Егор поднимается на крыльцо и поворачивается.
— Загродский его фамилия! Дмитрий Загродский, — дико орет он Кулаку. — Он вот только что уехал! Красный Бентли! Прости, Алиса!
Я прислоняюсь к ближайшей машине боком. Хоть на минуту, пожалуйста, отдохнуть. Перевожу опять взгляд на стоящего неподалеку Кулакова.
Наверное, в последний раз смотрю на него так. Сейчас кажется таким смешным, что я собиралась у него выиграть вопрос по спорткомлпексу и детдому. Никто не посмеет по скуле Кулакову давать, а если попробует — то получит ядренее в ответ.