– Да, хуже быть уже не может, – согласилась Каролина.
– Вы сердитесь на меня из-за Жаклин, – сказал он, отталкиваясь от двери.
Каролина с открытым ртом уставилась на него, а потом расхохоталась:
– Как вы проницательны! Я и подумать не могла, что вы осмелитесь произнести ее имя.
– А почему бы и нет? – отозвался он, медленно приближаясь и буквально раздевая ее взглядом. – Ее зовут Жаклин Буван. Она родилась в горном районе Веслории, на границе с Алусией.
Каролина недоуменно нахмурилась. Для чего он все это ей рассказывает? В чем тут потаенный смысл? Она уже давно его любовница? Или… Почему он улыбается ей?
– Вы что же, полагаете, я сочту забавным тот факт, что вы сорвали девушку с хорошо оплачиваемого места и… – Она оборвала себя на полуслове, чтобы не высказать вслух того, что он сделал, дабы не подтвердились ее худшие опасения.
– Нет. Или вы настолько дурно обо мне думаете, что допускаете, что всего через несколько часов после того, как вы доставили мне такое наслаждение, я воспользовался бедственным положением несчастной женщины?
Думает ли она о нем дурно? В данный момент она вообще не хотела думать о нем. Но, если предположить, что она все-таки думает о нем, то ей бы очень хотелось думать о нем дурно. Это поможет ей подготовиться к его неизбежному отъезду. К его предательству.
– Даже не знаю, что сказать, Леопольд. Неужели вы действительно настолько отличаетесь от прочих мужчин?
Он в замешательстве уставился на нее:
– Я уехал в обществе мисс Буван, поскольку герцог использовал ее в целях, которые показались мне оскорбительными. Я хотел помочь ей.
Каролина была готова выказать негодование и дать ему понять, что хорошо разбирается в природе мужчин. Но она никак не ожидала, что он подтвердит то, что, как она знала, было правдой, – Жаклин действительно использовали. Она в задумчивости потерла лоб.
– Получается, откуда ни возьмись явился принц на белом коне и спас ее?
Ее слова, очевидно, удивили его, и он на мгновение отвел глаза, словно обдумывая их.
– Да, пожалуй, все было именно так. Каролина, вы должны мне верить – ваше общество слишком дорого для меня, чтобы я запачкал его бессмысленной интрижкой.
На щеках ее расцвел жаркий румянец. Она вдруг поняла, что затаила дыхание, и постаралась незаметно выдохнуть.
– А вы получили удовольствие?
Румянец ее стал еще жарче. С его стороны было невежливо спрашивать ее об этом. Но потом он вдруг поднял руку и накрыл ладонью ее ключицу.
– Какой глупый вопрос, – негромко отозвалась она. – Вы же знаете, что получила. Причем очень большое.
По губам Леопольда скользнула неспешная улыбка.
– Однако же мне очень приятно это слышать.
От его небрежного прикосновения у Каролины в жилах забурлила кровь, но она твердо решила, что ничем не выдаст себя.
– Но почему? Почему вы? Почему именно вы должны были забрать ее из Арунделя?
Он придвинулся ближе, не отрывая взгляда от ее губ.
– А почему бы и не я?
Он наклонил голову, словно собираясь поцеловать ее, но Каролина приложила пальцы к его губам.
– В гостиной меня ждут гости.
– Я не задержу вас, – пробормотал он и, убрав ее руку, коснулся ее губ своими губами.
Веки Каролины затрепетали и закрылись. Его признание никак не соответствовало той истории, которую она придумала для себя, той самой, в которой она никогда не простит его и быстро забудет. Но вот, поди ж ты, рука ее уже скользит по его груди, а голова наклоняется, чтобы ей было удобнее целовать его. Вот она уже прижимается к нему всем телом, и ее ладонь движется вверх по его руке, к самому плечу. Она хотела, чтобы он возбудил ее, хотела вновь ощутить прикосновения его рук и губ к своей коже.
Однако где-то в глубине ее сердца набатом зазвучал колокол, предостерегая ее. Она вполне успешно защищала свою добродетель на протяжении целых двадцати шести лет, и сейчас она не позволит ему, столь привлекательному, сломить ее сопротивление, пусть даже губы у него сладкие, как мед. И пусть от него пахнет клевером и корицей.
Она уперлась ему в грудь обеими руками и оттолкнула его.
– Не надо… это…
– Это неправильно, согласен, – закончил он вместо нее. – То, как вы относитесь ко мне. То, как я отношусь к вам. Но, дьявол меня забери, если я знаю, что со всем этим делать.
У Каролины перехватило дыхание. Неужели он и в самом деле произнес эти слова? Неужели он и впрямь испытывает к ней какие-то чувства? Неужели его тоже охватывает настолько сильное волнение и такой трепет, что хочется присесть и перевести дыхание?