– Да, сама. А еще я собираюсь сшить одно для тебя, Поппи. Думаю, что темно-красный цвет подойдет тебе как нельзя лучше. Но придется подождать, пока не закончится летний сезон, – приглашения буквально сыплются на меня одно за другим, – на одном дыхании выпалила она, идя вслед за Поппи по коридору.
– Должно быть, это трудно – разбираться с множеством приглашений, – искренне радуясь за Каролину, заметила Поппи. На ее горячую поддержку можно было рассчитывать всегда.
– Спасибо, Поппи. Только ты и понимаешь, как это все утомительно.
Войдя в гостиную, она приостановилась на пороге, чтобы оглядеться. Комната, которую она знала так же хорошо, как и свою собственную, оставалась в точности такой, какой ее оставила Элиза. В нише у окна стояли два обшарпанных кресла, а на столике между ними громоздились стопки книг и газет. Посередине комнаты красовалась продавленная козетка. На каминной полке выстроились часы в различной стадии разборки – Элиза обзавелась необычным хобби, ремонтируя их. Подле двери приткнулся небольшой письменный столик с документами и бухгалтерскими книгами. Кресло судьи расположилось напротив камина, а рядом с ним стояла большая корзинка с пряжей, в которой сегодня устроился Прис, черный кот. Судья любил вязать. Он мог это делать вслепую.
Здесь же обнаружилась и Холлис, она стояла на табурете у одной из книжных полок, которыми была занята вся стена, и, похоже, пыталась навести на ней порядок. Каролина искренне полагала, что в столь захламленном помещении это решительно невозможно, но уважала стремление Холлис хотя бы попытаться добиться этого.
– Это Каролина? – спросил судья, откладывая в сторону вязание и устремляя взор невидящих глаз на середину комнаты.
– Да, ваша честь! Это действительно я, во всем сиянии славы, каковая сегодня, осмелюсь заметить, является поистине впечатляющей, – сказала Каролина, быстрым шагом пересекая комнату и наклоняясь, чтобы поцеловать его в щеку. – Вы скучали по мне?
– Почти так же, как я скучаю по дорогой Элизе, – с улыбкой ответил он и потрепал ее по щеке. – Холлис говорила мне, что ты нашла себе принца и теперь развлекаешь его.
– Развлекаю его! Вот уж нет. Скорее избегаю его, – рассмеялась Каролина и протянула руку Холлис для рукопожатия.
– Ха! – отозвалась подруга. – Всякий раз, когда мы с тобой видимся, тебя переполняют впечатления об очередной встрече с ним, и тебе не терпится рассказать о ней.
– Не стану отрицать, – согласилась Каролина и, пренебрегая условностями, простерлась на козетке, подсунув под голову выцветшую подушку и водрузив ноги на подлокотник на другом ее конце. – Нынешнее лето – это ураган какой-то, точно вам говорю. Я так устала, вы себе даже не представляете.
Холлис спрыгнула с табурета и устроилась на полу рядом с Каролиной.
– Итак? Какие новости ты принесла нам сегодня?
– В общем, я сбежала и нарушила все планы Бека, так что получилась ужасная путаница.
Холлис была в восторге.
– Как это мило! – воскликнула она. – Меня всегда изумляет, когда из планов Бека получается изрядная путаница.
– Холлис, ты несправедлива к нему, – заметил судья. Он вновь принялся за вязание, а кот возобновил попытки поймать нитку, которая тянулась к спицам. – Беккетт Хок всегда был очень добр к тебе.
Холлис выразительно воздела очи горе:
– Да, разумеется был, но это не отменяет непреложного факта того, что он остается Беком.
– Бека даже не было дома, когда я все испортила. Он отправился на скачки «Четыре угла», чтобы выставить лошадь, которую привез из Алусии. Разве я вам не рассказывала? Я слышала, как он говорил кому-то, что поставил на нее сотню фунтов. Нет, вы представляете?
– Не представляю, – отозвался судья.
– Поппи! – окликнула служанку Холлис. – Ты не могла бы принести нам чаю, дорогая?
Откуда-то из дальней части дома до них донесся неразборчивый ответ Поппи.
– Хорошо, скажешь нам, когда все будет готово, – крикнула Холлис.
Каролина повернулась на бок и подложила под щеку ладошку.
– После возвращения из Алусии Бек твердо вознамерился выдать меня замуж. Я заявила ему, что никто не осмелится ухаживать за мной, поскольку я отвергла всех мало-мальски достойных джентльменов в Лондоне. Разве не так, Холлис?
– Ну, насчет всех я бы не была столь категорична.
– А вы знаете, что сделал мой брат? Он нашептал на ушко своим друзьям о размере моего приданого, и вдруг, откуда ни возьмись, набежали мужчины с долгами и принялись обивать мой порог.