– Я… я не знаю. – Огонек в ее глазах потух. Действительно, что он сделал с нею? И с другой служанкой?
– Каро, будет лучше, если ты будешь держаться от него подальше. Кто знает, что задумал этот человек, – предостерег ее судья.
– Не отчаивайся, дорогая. Я вовсе не хотела отравить тебе радость оттого, что ты – единственная и неповторимая Каролина Хок, – жизнерадостно заявила Холлис. – Ну, рассказывай, что еще числится в твоем социальном календаре.
– Э-э… бал у Пеннибейкеров на будущей неделе. – При упоминании бала разочарование ее улетучилось. – У меня есть новое платье. Голубое, помнишь, Холлис?
– Оно чудесное. А я собираюсь надеть то же самое платье, что и на бал Элизы… Ох, совсем забыла! Мы же получили от нее письмо. – Она подошла к письменному столу, чтобы взять его, и протянула Каролине.
«…мои дорогие и любимые, надеюсь, что у вас все хорошо и что вы пребываете в добром здравии. Папа, пьешь ли ты чай с ивовой корой и помогает ли он тебе унять боль в пальцах? Королева клятвенно уверяет, что ей после него стало легче, и передает тебе наилучшие пожелания.
Мы с мужем пробыли в Таннемиде так долго, что я уже начинаю чувствовать себя здесь как дома. А еще у меня появился пес, очень большой. Головой он как раз достает мне до опущенной руки, так что мне приходится целыми днями гладить его, и он не отходит от меня ни на шаг. Я назвала его Бру, что по-алусиански значит Верный. Здесь довольно красиво, но ближе к вечеру воздух начинает так сильно пахнуть йодом и солью, что я распорядилась закрыть окна, дабы запах не досаждал мне. Правда, внутри от этого становится душновато, но мой принц уверяет меня, что дело идет к осени и неприятные запахи вскоре исчезнут. Раз уж речь зашла о моем муже, то мы прилежно стараемся зачать наследника и, с Божьей помощью, вскоре сможем сообщить вам хорошие новости.
До нас дошли известия о неподобающем поведении принца Леопольда, и герцог очень переживает из-за этого. Впрочем, уже скоро он увидится с братом, потому что, насколько мне известно, король повелел младшему сыну немедленно возвращаться в Алусию.
Алусианцы очень любят угрей, коих подают на ужин по крайней мере два раза в неделю. Я же их терпеть не могу, а однажды вечером при виде их я просто позеленела, и мой супруг потребовал, чтобы угрей унесли, а вместо них мне подали луковый суп. Главный повар очень извинялся и предпринял попытку угостить меня этой гадкой рыбой, по-разному приготовленной, но все было напрасно. Я их по- прежнему терпеть не могу. Я заверила бедолагу, что получаю удовольствие от всего, что он готовит, за исключением злосчастных угрей».
Далее Элиза рассказывала о Таннемиде, об остановившихся часах, которые обнаружила в одной из кладовых, и как все вокруг нее ужасно обеспокоились, когда она настояла на том, что починит их сама. Она сообщала, что теперь часы стоят в ее гардеробной и что все свободное время она посвящает их ремонту. В письме было еще много чего, но в кои-то веки Каролина не ловила жадно каждое слово Элизы. В ушах у нее звучали фразы подруги о том, что они знают о «неподобающем поведении» Леопольда и что король повелел ему немедленно возвращаться домой.
Каролина по дороге домой впала в полное уныние. Она оказалась не готова к тому, что он скоро уедет, несмотря на все вопросы, порожденные его присутствием. Какое это странное чувство, приводящее ее в смятение и ставящее в тупик, – сомневаться в человеке и при этом страстно желать его. Но когда она осознала, что он скоро уедет, сомнения ее сменились отчаянием. Что она станет делать без него? Кто будет забавлять и развлекать ее? И разве может она надеяться, что когда-нибудь при виде другого мужчины испытает те же волнение и предвкушение удовольствия, как когда он оказывался рядом?
«Какая же я дура!» – сказала она себе. Ведь она с самого начала, с момента свадьбы Элизы знала, что это ничем хорошим не закончится, а после того, как он грубо обошелся с нею в Хеленамаре, он даже разонравился ей. Но нет же, она продолжала преследовать его, пока он не запал ей в душу. Пока она не полюбила его. А в том, что она любит его, она теперь нисколько не сомневалась.
Правда заключалась в том, что после его отъезда в душе ее останется незаживающая рана и ей придется выйти замуж за чужого и совершенно незнакомого ей мужчину, а потом притворяться, будто она ценит его и уважает, мечтая каждый божий день о том, чтобы на его месте оказался Леопольд.
Такой судьбы она не пожелала бы и своему злейшему врагу.