Бек вздохнул:
– И что я теперь должен делать, Каро? Что, скажи на милость? Твоя репутация разорвана в клочья. Сегодня утром я заезжал в клуб, и там уже все слышали о том, что произошло у Фаррингтонов.
Луч света пробился сквозь тучи и лег на пол между братом и сестрой, подобно неощутимому барьеру.
Каролина чувствовала себя так, словно поднялась на высокую гору без страховки. Руки у нее дрожали, ноги подгибались от слабости. Она опустилась на диван.
– Я пыталась помочь.
– Соблазнив его? Именно так все и будут говорить, знаешь ли. В подобных ситуациях вину всегда возлагают на женщину.
– Я не пыталась соблазнить его. Все было совсем не так.
Бек встал и вышел из-за письменного стола, взял стул, поставил его перед нею и уселся.
– Тогда как все было? Расскажи мне, Каро. Помоги мне понять.
У Каролины не было сил плести хитроумную интригу. Она рассказала ему все – о веслорианских девушках и том кошмаре, что случился с ними, и как Леопольд пытался спасти их от уготованной им участи. Она призналась, что полюбила Леопольда и что это была не влюбленность, а настоящая любовь, и что он испытывает к ней такие же глубокие чувства. Она рассказала Беку, что прошлой ночью, когда стало ясно, что Леопольда опять застигнут на горячем, а девчонку подвергнут бог знает какому наказанию, она сделала то единственное, что пришло ей в голову в ту минуту, – устроила новый скандал, дабы скрыть тот, что уже готов был разразиться.
Когда она умолкла, Бек уже понял все. И смягчился. Вздохнув, он откинулся на спинку стула, в задумчивости потирая подбородок и глядя в окно.
– Почему ты не рассказала об этом мистеру Драммонду, когда он был у нас?
– Я не знала, могу ли доверять ему, и не хочу сделать что-либо, что может повредить Леопольду.
Бек уперся ладонями в колени, растопырив пальцы.
– Что ж, ладно. Тебе придется на некоторое время уехать из Лондона.
– Зачем? Обещаю, я не стану выходить из дома.
– Каро… неужели ты ничего не понимаешь? Я не допущу, чтобы с тобой случилось то же самое, что и с Элизой. Это общество, которое ты так любишь, похоже на бешеную собаку. При первой же возможности оно готово наброситься на тебя, разорвать в клочья и выставить на посмешище. Так что ты с Мартой отправишься в наше поместье в Бибери, а со временем, будем надеяться, разговоры улягутся.
Сердце у нее болезненно сжалось. Она не могла даже представить себе, что надолго, если не навсегда, поселится в деревне. Что она там будет делать? Как она выживет без своих друзей и подруг? А как же ее платья и планы открыть собственный магазин одежды? А званые ужины, балы и воздыхатели, давно ставшие незримыми нитями в гобелене ее жизни? Кем бы она была без них?
– Но… но как же Леопольд?
– Нет, Каролина! – резко произнес Бек. – Мне очень жаль, родная. Я знаю, ты любишь его. Вот уже некоторое время я подозревал это, если хочешь знать. Но ты не должна спрашивать о нем, не должна думать о нем. Завтра он отплывает домой и сюда больше не вернется. А его репутация пострадала куда сильнее твоей. – Он вдруг подался вперед, схватил ее руку и крепко сжал. – Я все понимаю, родная. Я тоже знаю, что такое разбитое сердце. Но время и перемена места все лечат. Постепенно ты научишься не думать о нем.
Каролина не поверила ему. Она и представить себе не могла, что когда-нибудь сможет думать о ком-либо или о чем-либо еще, кроме своего принца.
На следующее утро к ней с визитом пожаловала Холлис. Бек встретил ее в большом зале и сообщил, что она выбрала не самое лучшее время для встреч.
– Хорошего времени не будет никогда, Бек, – осадила его Холлис. – Пропусти меня.
– Нет, ты и вправду думаешь, что можешь вот так прийти в мой дом и командовать мною, Холлис Ханикатт?
– Да, Бек, думаю! Она мне как сестра, и я не позволю тебе путаться у нас под ногами.
Бек моментально ощетинился.
– Почему ты никогда не можешь выслушать меня? – раздраженно воскликнул он. – Почему вы все не желаете слушать меня? – крикнул он ей вслед, когда она уже стала подниматься по лестнице.
Холлис попросту не обратила на него внимания. Запрокинув голову, она смотрела на Каролину, которая наблюдала за ними сверху.
– Дорогая! – вскричала она. – Ох, Каро…
Добравшись до площадки второго этажа, она взяла Каролину под руку, развернула ее и потащила в гостиную, где повсюду висели и лежали платья разной степени готовности. Усадив Каролину на диван, она взяла ее руки в свои и сказала: