И почему он вошел в приватное крыло дворца с таким видом, будто дрался с кем-то? Впрочем, здесь уже были король с королевой, как и великое множество алусианских аристократов, с коими Каролина свела знакомство за месяц своего пребывания в Хеленамаре.
Ладно, оставим это – Каролине нет до этого никакого дела. Когда бы он ни соизволил явиться на бал, она нисколько не сомневалась, что ее ослепительное платье и несомненная красота его обладательницы заставят его обратить на нее внимание. Но тогда, разумеется, он безнадежно опоздает. Потому что к тому времени ее будет окружать толпа поклонников, и для него в ее танцевальной карте попросту не останется места. В конце концов, у нее есть чем вызвать восхищение у окружающих. Этого у нее не отнять.
Она убедилась, что шлейф пристегнут надежно, и величественно направилась навстречу будущим обожателям.
Глава 5
…учитывая ту шумиху, что породило столь грандиозное событие, как королевская свадьба, большинство вполне удовлетворилось бы присутствием на торжествах. Но для семей некоторых молодых женщин королевский свадебный бал стал прекрасной возможностью начать разговоры о новой свадьбе в королевской фамилии. Увы, хотя принца Леопольда видели танцующим не менее чем с дюжиной таких юных красавиц, ни для кого не является тайной его обручение с певчей птичкой из Веслории, о чем вскоре будет сделано соответствующее заявление.
Но подобные известия отнюдь не помешали единственному оставшемуся в Алусии принцу-холостяку раньше всех покинуть бал…
Дамская газета мод и домашнего хозяйства госпожи Ханикатт
Лео потребовалось две чашки лечебного чая и прохладная ванна, чтобы он хотя бы немного пришел в себя. Нет, он по-прежнему чувствовал себя не в своей тарелке – столкновение в переулке выбило его из колеи. Первый страх мгновенной и неминуемой смерти сменился подспудным опасением, что против него затевается заговор, а потом и тягостным недоумением относительно того, что же такого собирается сообщить ему этот тип Лизандр, и он никак не мог вновь обрести почву под ногами.
Неужели в его окружение действительно затесались шпионы? А он-то надеялся, что метастазы раковой опухоли удалось удалить после убийства Матуса в Лондоне. Что дворец очистился от заговорщиков, намеревавшихся свергнуть короля. Впрочем, совсем уж наивно было бы думать, что королевские покои и впрямь удалось очистить от интриганов и заговорщиков. Тем не менее до сих пор интриги и заговоры не касались его никаким боком.
И все-таки, что потребовалось от него Лизандру?
Отмокая в ванне, Лео попытался припомнить подробности бунтов в работных домах, случившихся несколько лет назад. Лизандр был священником в одном из северных горных районов Алусии, на границе с Веслорией. В столицу он, подобно многим своим соотечественникам, приехал в поисках работы. Согласно рапортам, составленным в период мятежей, условия в работных домах показались ему унизительными и плачевными.
Однажды Лео с друзьями ехал верхом по улицам Хеленамара. Во время прогулки они наткнулись на мужчину, который стоял на перевернутом ящике и держал речь перед толпой, слушавшей его с неослабным вниманием.
– Люди умирают! – громовым голосом вещал он. – Наши граждане в работных домах не имеют вдосталь даже воды для питья и голодают!
– Он сказал «работный дом» или «публичный»? – с сарказмом осведомился Эдоард, один из спутников Лео.
Остальные дружно расхохотались. Один Лео не увидел тогда ничего смешного в происходящем и спросил себя: а что, если тот человек говорит правду?
Его заинтриговал этот крупный мужчина с копной светлых взлохмаченных волос и восхитило его несомненное мужество, которое требовалось, чтобы восстать против подобных условий. Ведь ему грозил арест и последующее тюремное заключение.
– Как вы полагаете, это правда? – спросил он у своих друзей.
– Нет, – моментально откликнулся Эдоард. – Ему нужно внимание, только и всего.
– Ему очень повезет, если он не привлечет к себе внимания полиции метрополии, – сказал Жак.
– Если Хеленамар должен стать бриллиантом в короне Европы, то разве могут существовать подобные условия труда для его граждан? – продолжал здоровяк, обращаясь к толпе. – И если Алусия стремится к экономическому прогрессу, разве может она обращаться с простыми рабочими, как с бродячими собаками?