– Почему он меня не запомнил? – требовательно спросила на следующий день Каролина у Элизы и Холлис, когда они прогуливались по дворцовым садам. – Все помнят меня. Это так невежливо с его стороны, верно? Он – высокомерный принц, и мне, например, уже прискучила его гордыня.
– Ха! – воскликнула Холлис. – Ты ведь имеешь в виду совсем не это.
– Неправда! Неужели он действительно ожидает, что я стану называть Элизу «ваша светлость» после всех тех лет, что мы с нею знакомы? До двадцатилетнего возраста я звала ее Селедкой.
– Ой! – с ласковой улыбкой отозвалась Элиза. – А я уже и забыла это прозвище.
Каролина пропустила ее слова мимо ушей и продолжила:
– Этот человек – настоящая помпезная и высокомерная задница! Ему повезло, что Бек вмешался вовремя, иначе я бы… даже не знаю, что бы я сделала, но…
– Пригласила бы его на танец, – встряла в разговор Холлис. – Ты же умирала от желания потанцевать с ним.
– Ну да, согласна, я хотела потанцевать с ним хотя бы ради того, чтобы на мое платье обратили внимание. Я просто хочу сказать, что мне нет никакого дела до этого сущего грубияна.
– Каро! Говори потише, – прошептала Элиза, оглянувшись на двух дворцовых стражников, следовавших за ними в нескольких шагах.
Каролина только фыркнула в ответ на то, что ей посмели указывать, как надо себя вести.
– Знаете, а мне, в общем-то, все равно, помнит он меня или нет.
Холлис противно захихикала, выражая тем самым недоверие услышанному.
– Речь идет о гордости, Холлис. Разумеется, я тоже не помню всех, с кем свожу знакомство, но мне нравится думать, что большинство из них все-таки остается в моей памяти. И двоих из них я помню совершенно отчетливо.
– Затаив дыхание, я жду, чтобы ты назвала их имена, – сообщила подруге Элиза.
– Итак, первый – его королевская задница, принц Леопольд, что вполне очевидно, как мне представляется.
– Каро! – прошипела Элиза, вновь испуганно оглядываясь на стражников, что следовали за ними по пятам. – Не забывай, ты находишься в Алусии! Да еще на территории дворца! Нельзя разгуливать здесь и при этом обзывать Лео по-всякому.
– А второй – алусианский джентльмен с орлиным носом, – ничтоже сумняшеся продолжала Каролина. – Ты ведь помнишь его, не так ли, Холлис? Я показывала его тебе на балу.
– В самом деле? – озадачилась Холлис, хмуря брови. – Ах да, что-то такое припоминаю – тот самый джентльмен, что ни разу на тебя не взглянул. Ты его имеешь в виду?
– Именно!
– Он много потерял, дорогая, – попыталась успокоить подругу Элиза.
– В самую точку, не так ли? – убитым голосом сказала Каролина. – Благодарю за поддержку, принцесса Элиза.
– Принцесса? Или все-таки герцогиня? – полюбопытствовала Холлис.
– Даже не знаю, – небрежно отмахнулась Элиза. – Мне говорили, но я не запомнила. Да и какая, собственно, разница? Как по мне, так оба титула хороши.
– В этом-то все и дело, Элиза, – один лучше другого, – заявила Каролина. – Как можно забыть о том, кем тебя следует величать – принцессой или герцогиней?
– Полагаю, что, обращаясь к ней «ваше высочество», мы убьем сразу двух зайцев, – предположила Холлис.
Каролина выразительно закатила глаза:
– Очень хорошо, ваше высочество, но я называла тебя Элизой с тех пор, как мне исполнилось три, а тебе – шесть.
– Ради всего святого, Каро, мне решительно все равно, как ты будешь меня называть, – заявила Элиза. – Единственное, о чем я тебя прошу, – не отзывайся с таким пренебрежением о Лео. Это невежливо и дурно выглядит, в конце концов, особенно после того, как ты провела в гостях у его семейства целый месяц.
Против такого довода Каролине возразить было нечего. Все остальные тысячи или миллионы алусианцев оказались довольно-таки гостеприимными, а вот она вела себя грубо.
– Ты, как всегда, права, – со вздохом согласилась она. – Что ж, в таком случае можете считать, что я начисто забыла о нем.
Это была неприкрытая ложь, и, прекрасно зная себя, Каролина предположила, что продолжит вести себя с ним грубо. По крайней мере мысленно. Задница Алусии. Задавака принц. Грубиян Леопольд.
– И очень хорошо, дорогая, поскольку король вскоре намерен сделать официальное объявление о его помолвке.
– О его помолвке! – воскликнула Каролина несколько громче, чем следовало бы. – Но Бек сказал, что он возвращается в Лондон.