– Меня не было дома, Бек, – сообщила Каролина, следуя за ним по коридору.
Он двигался весьма целеустремленно, и ей приходилось, на ходу расстегивая накидку, поторапливаться, чтобы не отстать от него.
– Да, ты снова ходила по магазинам! – не оборачиваясь, сердито бросил он перед тем, как войти в свой кабинет.
Каролина умудрилась-таки расстегнуть накидку и сбросила ее с плеч, уронив на стул в холле.
– У меня есть собственные деньги, ты не забыл? Кроме того, Фелисити Хэнкок умирает от желания заполучить одно из моих платьев. Дамы начинают обращать внимание…
– Меня это не интересует, – сказал он, с грохотом опуская поднос на свой письменный стол, пока она силилась снять шляпку. – Неужели я должен напоминать тебе, что твое наследство является доверительной собственностью? Так что ты транжиришь наши деньги.
– И кто в этом виноват, хотела бы я знать? – требовательно вопросила Каролина.
– Это было необходимо, Каро, поскольку ты продемонстрировала, что при первой же возможности растратишь все доставшиеся тебе деньги.
Каролина все-таки сняла шляпку, но та зацепилась за булавку у нее в волосах, и одна пышная прядь упала ей на лоб.
– Проклятье! – воскликнула она и со вздохом раздражения отшвырнула шляпку в сторону, прямо на его письменный стол. – Пойду приведу себя в порядок, – заявила она, но, прежде чем она успела направиться к двери, он остановил ее.
– Нет-нет, мы покончим с этим здесь и сейчас, – заявил Бек. – Вскоре мне надо будет уехать, а твои фокусы я уже как следует изучил, Каро. Если ты поднимешься к себе, то я не увижу тебя еще несколько часов, а потом ты приведешь с собой миссис Ханикатт, которая примется словесно оскорблять меня.
– Холли вовсе не оскорбляет тебя словесно, Бек. Она старается говорить только чистую правду.
– Вот как? Значит, это правда, что я родился с головой обезьяны и задницей вместо сердца?
– Нет, это, конечно, явный перебор, зато все остальное – правда.
Но Бек уже не слушал ее. Небрежно отмахнувшись, он сказал:
– Довольно о Холлис Ханикатт. Будь Перси жив, он бы сумел приструнить ее. Он не должен был умереть столь нелепой смертью.
Каролина тем временем попыталась убрать с лица непослушную прядку. Но волосы ее были заколоты таким образом, что та снова и снова выпадала из прически.
– У тебя нет ни капли уважения к моим близким подругам, которые поддерживали меня всю жизнь. – Схватив с подноса кусочек сыра, она сунула его в рот и решительно произнесла: – Ладно, продолжай. Так что у нас стряслось такого важного?
– Хочешь знать? Ладно, тогда я скажу тебе, Каро. Ты должна выйти замуж.
Каролина замерла. Потом рассмеялась:
– Только не начинай снова!
– Что? Тебе уже двадцать шесть или вот-вот исполнится, и тебе давно пора замуж, да и мне пора сделать так, чтобы кто-нибудь другой переживал из-за твоих покупок. – Взяв со стола стопку счетов, он помахал ими у нее перед носом. – Кстати, я решил взять это дело в свои руки.
Теперь он полностью завладел ее вниманием. Бек часто разглагольствовал о том, что ей давно пора замуж, но такого он еще никогда не говорил.
– Прошу прощения?
– Твое давнишнее нежелание рассматривать предложения руки и сердца отвратило от тебя добрую половину холостых джентльменов. И потому я пустил слух – очень аккуратно, разумеется, – о размерах твоего приданого.
– Ты сделал что?
– Ты не можешь продолжать и дальше в том же духе – перепархивать со званого вечера к какой-нибудь модистке, начисто забывая о том, кто ты такая и какая судьба тебе уготована.
– И откуда тебе знать, какая судьба мне уготована? – сказала она, сражаясь с непокорной прядью волос.
– Ты окончательно повредилась рассудком? Или я должен напомнить тебе о том, что твое предназначение – быть женой и матерью?
– А кто это решил, что я обязательно должна стать женой и матерью? Именно по этой причине я и не рассматриваю всерьез предложения о замужестве, Бек. Вечно мужчины считают, будто знают все на свете. А вдруг я мечтаю стать художницей?
Бек опустился в кресло за своим письменным столом, откинулся на его спинку и соединил пальцы «домиком».
– Все это было бы хорошо и даже замечательно, дорогая, если бы у тебя было хотя бы малейшее намерение стать художницей. Если помнишь, когда тебе исполнилось семнадцать, я нанял для тебя учителя рисования, но ты старалась рисовать из рук вон плохо, чтобы отвадить его поскорее. Единственное, чего тебе действительно хочется, – так это получить приглашение на очередное светское мероприятие.