– Хорошо, разминку можешь не делать, – вошла она в мое положение. – Или норматив тоже не будешь сдавать? Может, чтоб долга не было, сегодня сдашь? Тем более мяч в корзину всего десять раз забросить.
– Ну да, давайте сдам, – согласилась я.
А зря. Уже стоя у кольца и промазав три раза из трех, я поняла, что сдавать даже такой легкий норматив в моем пусть и не самом больном состоянии, было опрометчиво – концентрация была не та, и тело словно не слушалось. Я, конечно, и здоровая не великий баскетболист, но так хоть какие-то надежды были. Ну и еще мои промахи могли быть не только из-за ангины: Женя, наигравшись в футбол, сидел на скамейке, и… Смольнов тоже.
Промазав и в четвертый раз, я чуть не захныкала от отчаяния – как-то стрёмно за такой лайтовый норматив получить два.
– Да, Васнецова, теперь вижу, что действительно болеешь. Давай еще немного потренируйся и уже начнешь сдавать.
– Спасибо, – поблагодарила ее – другими таких поблажек она не делала, но вот пересдать может и не разрешить.
Видя мое тотальное непопадание в корзину и смилостившуюся Наталью Генриховну, Женя подошел ко мне.
– Можно подскажу ей? – спросил у физручки.
– Валяй, конечно.
– Смотри. Представь, что ты бросаешь, и мяч летит прямо в корзину. Прямо детально нарисуй себе это в уме, – говорил уже мне.
Я попыталась последовать его совету, но промазала вот уже в пятый раз.
– Нет, смотри: представь будто ты уже много-много раз попадала, и это для тебя легче легкого.
В шестой.
– Ну давай Васнецова, последняя тренировочная попытка, – раздался голос преподавательницы.
В седьмой.
Я уже совсем отчаялась. До меня девчонки попадали минимум пять из десяти, и то это была Румия, которая вообще со спортом не дружит и больше по части трудовых дисциплин типа рукоделия и выпечки.
Даже Женя немного отошел, видя, что бесполезно мне что-то говорить. И, конечно, я переживала, что жалко выгляжу перед ним – Андрея было слишком много даже в пространстве большого зала. А еще я точно знала, что он смотрит, хотя не смотрела в его сторону.
– Кисть неправильно держишь, – раздалось со скамейки, а я подумала, что у меня галлюцинации, так как этот голос не мог принадлежать кому-то другому, нежели тому, о ком я думала.
– Что? – повернулась в сторону голоса и завороженно смотрела, как Смольнов действительно смотрит прямо на меня.
– Кистью мяч надо направлять, – уточнил он, и в следующую секунду, встав со скамейки, уже направлялся ко мне своей уверенной походкой.
Я словно в трансе смотрела, как он приближается, и не могла поверить в реальность происходящего. Подойдя и встав позади меня, он взял мою руку и начал что-то объяснять и что-то показывать, управляя кистью моей руки.
Я пыталась сосредоточиться на его словах и перестать зацикливаться на его прикосновениях, но тело упорно не слушало мозг, а мозг наоборот очень хорошо улавливал и анализировал сигналы тела, чтобы потом выдать мне их в виде воспоминаний.
– Бросай, – в какой-то момент скомандовал он немного отойдя, чтобы дать мне пространство для броска.
И я бросила.
И даже не поняла, как попала мячом прямо в кольцо, потому что все, что он говорил, я не воспринимала сознательно, но видимо тело запомнило то, как он его направлял.
После моего попадания он развернулся и, не сказав никому ни слова, ушел.
– Вот, умница, – донесся радостный голос Жени. Надеюсь, он не видел моей реакции на Андрея… – Давай также еще девять раз.
И я смогла. Ну почти.
– Семь из десяти, даже восемь почти. Молодец Васнецова. Можно было бы пять натянуть, но ты до этого долго не попадала, так что четыре, ладно?
– Да, конечно. Спасибо, Наталья Генриховна.
Мне было абсолютно все равно. Я до сих пор была под впечатлением от близости Андрея, поэтому никакая оценка меня в тот момент не заботила. Это не нормально испытывать такое не к своему парню, а тем более к тому, кто вёл себя как свинтус все время – это я прекрасно понимала, только толку-то, если даже после физры помнила его аромат и его прикосновения. От Жени всегда пахло цитрусовыми нотками, а разобрать аромат Андрея я так и не смогла, будто он сам был источником этого крышесносного приятного мужского аромата, какого-то теплого и… Родного…
“А что если я ему нравлюсь?” – мелькнула шальная и такая упоительная мысль, которую я сразу приструнила – не ведут себя так, как вёл себя Андрей, те, кому нравится девушка, а значит и мне думать о нем не надо. И в этот же день я получила подтверждение своим мыслям – Андрей опять повел себя свойственным ему образом.