И это уже в третий раз! Сначала наткнулась на него открывая дверь, когда выходила от начальника общежития, потом на лестнице, когда он перепутал привет и пока, а теперь вот сейчас. Но прогресс все же есть – не столкнулась ведь.
Я замерла от неловкости возникшей между нами – слишком близко были наши лица, Андрей несколько секунд смотрел на мои губы и сглотнул – его кадык плавно опустился и поднялся на место. На долю секунды мне показалось, что он приблизился и вот-вот поцелует…
Но мне это действительно показалось, потому что он перевел свой взгляд на мои глаза и сказал немного осипшим голосом:
– Ладно, думаю дальше сама разберёшься.
После чего встал и ушел.
А я так и сидела, обдумывая, что это сейчас было со мной. Это ведь не нормально – встречаться с самым красивым парнем факультета по версии многих девчонок и при этом понимать, что самый привлекательный парень для меня только что вышел из библиотеки. “И у него есть девушка”, – напомнила себе в сотый раз, но в тот момент эта фраза в голове звучала слишком пусто и мысли в нужное русло вернуть не могла. Мне было хорошо рядом с Андреем, я не испытывала дискомфорта. Рядом с Женей я тоже, конечно, не стрессовала, но с Андреем было совсем по-другому.
Прокручивая в голове события последнего часа, я поняла: мне бы хотелось, чтобы Андрей меня обнял и… все-таки поцеловал…
Глава 23
Андрей
Не знаю, как Клыкову удалось убедить меня помочь его временной девушке с физикой, но факт есть факт: я в который раз поддался на его уговоры, если наш диалог вечером того дня, когда я отказался их подвезти, вообще можно назвать уговорами:
– Ты хоть понимаешь, кем ты выставил меня? – практически орал в трубку Женя.
– Тебя? Если я кого-то и выставил кем-то, то только себя, – уже понимая, как эта ситуация выглядела с его стороны, попытался смягчить.
– Почему ты избегаешь ее? Думаешь я ничего не замечаю? – переключился он на следующую тему, которая вмиг напрягла меня ещё больше. – И ладно бы это было один раз. Как на физре только смог подойти к ней? За это, конечно, тебе спасибо, – на этой фразе его голос прозвучал уже намного мягче.
Блин, он меня ещё и благодарит. А ведь подошёл я к ней не из-за него точно.
– Для чистоты эксперимента: чтоб ты не думал, что я пытаюсь помешать тебе выиграть тем, что настраиваю ее против тебя, или, о боже, сам пытаюсь ее соблазнить.
Ответ я приготовил заранее, ожидая, что рано или поздно этот вопрос прозвучит – только дурак мог не заметить, как я веду себя рядом с ней, ну или тот, кому пофиг, но Жека не являлся представителем ни первого типа, ни второго.
– Так было бы даже интересней, – усмехнулся Клыков. – Ладно, как знаешь. Подумал, что у тебя с ней какие-то свои счета, но рад, что это просто очередной твой загон. Можешь больше не бегать – я не против.
– Окей, – пришлось согласиться мне.
– Кстати, можешь помочь ей с физикой? Она в ней плохо шарит, а я же тоже в физике ни бэ ни мэ, хорошо на первом курсе с тобой сидел. А нет, плохо. Ну да ладно, – юморил этот комик. – Сказал, что спрошу у тебя – там им задачи какие-то задали, и совсем забыл. Мы с ней про эту физику еще неделю назад разговаривали.
– Ты сейчас серьезно?
– Насчет помочь ей? Да – я же сказал, что не против вашего общения.
– Эмм, нет, извини… – хотел добавить, что времени на это нет, но Клыков перебил.
– Блин, ну что тут такого? Просто объясни девчонке. Она не тупая, думаю с одного раза поймет. Харе ломаться, тебя я знаю – не могу же я какого-нибудь левого чувака просить, который будет ей втирать про физику и параллельно глазеть на ее ноги под столом, пока она будет решать, – то, как живо Клык обрисовал ситуацию, мне и самому не понравилось – ладно он сам мог разглядывать ее хоть со всех сторон – это было с моей подачи, хотя и его-то я старался особо не представлять вместе с ней, а тут он говорил вообще про кого-то постороннего. После этого Клыков приводил еще какие-то доводы, но в голове теперь была только она и ее ноги под столом.
И я согласился – это наверно просто его дар: пробуждать во мне альтруизм. Только вот альтруизм ли? Или все же было нечто еще, из-за чего я согласился, например, возможность узнать ее ближе, потому что то, что о ней пел Женя вызывало приступ тошноты, причем радужной как у какого-нибудь единорожки, и я не верил, что она и правда такая.