Он стремительно нагнулся, держась одной рукой за ветку, второй обнял Опис за плечи, притянул к себе и звучно поцеловал в губы. Собаки залаяли, Галга взлетел обратно. Нимфа стояла на месте, ошарашенно глядя на него.
— Теперь ты поняла, о прекрасная Опис?
Белокурая нимфа стояла словно проглотив язык. Собаки, забыв про Галгу, вертелись вокруг нее, обнюхивали, крутили хвостами и словно бы хихикали.
— Кгрххм, — Опис прочистила горло. — Значит, Тритопатрея ты здесь не ждешь?
— Нет, о прекраснейшая!
— И ты не видел здесь никого?
— Нет, милая Опис! Но если увижу — немедленно тебе скажу!
— Правда?
— Истинная правда!
Нимфа посмотрела по сторонам.
— Тогда я сейчас пройду вдоль дороги. Если ты кого-то увидишь — позови меня. Понял?
— Конечно, о прекраснейшая Опис!
Опис свистнула собакам и пошла к дороге, видневшейся неподалеку. Постоянно оглядывалась, пару раз даже споткнувшись. Собаки весело прыгали вокруг нее, совсем забыв о том, что они кого-то ищут.
Дождавшись, пока нимфа исчезнет, толстяк вышел из-за деревьев.
— Эй, ты… Галга! — несмело позвал он.
Галга спланировал на землю.
— Чего тебе? — неприветливо спросил он.
— Это ты должен был меня ждать?
— Ты кто такой?
— Меня зовут Тритопатрей.
Галга хохотнул.
— Значит, тебя она ищет? Нет, тебя я не жду. В первый раз про тебя слышу, вообще-то.
Толстяк прижал руки к груди.
— Пожалуйста, помоги мне! Мне нельзя им попадаться!
Галга пожал плечами.
— Сначала скажи, что у вас тут вообще происходит-то?
Толстяк вздохнул.
— Я сам не знаю. Знаю лишь, что за мной гонятся и мне нельзя им попадаться. Помоги мне!
— А что мне за это будет?
Толстяк развел руками.
— Все, что захочешь. И из того, что я смогу тебе дать. К сожалению, это немного. В общем-то, ничего.
Галга обошел кругом толстяка, словно бы обнюхивая его.
— Ты ж не просто от нее удираешь, так? У вас там на Олимпе заварилась какая-то крутая каша. И ты в ней, видимо, поучаствовал, а?
— Я не понимаю, о чем вы говорите, — занервничал толстяк. — Пожалуйста, помогите мне. Я скажу все, что знаю. Дам все, что имею. Но помогите мне скрыться!
— А чего ты имеешь такого, что можешь мне дать?
Толстяк мелко затрясся.
— У меня ничего нет. Но я могу потом, когда что-то появится — дать это вам.
Галга хитро глянул на толстяка.
— Поклянись!
Толстяк затрясся еще сильнее.
— Вы же, — забормотал он. — Вы же не будете злоупотреблять моим затруднительным положением?
— Не буду. Просто поклянись.
— Хорошо. Клянусь всем, чем клянутся дать вам то, что вы захотите когда это у меня появится.
Галга нарисовал заскорузлым пальцем в воздухе круг, потом разрубил его ребром ладони. Где-то вдали снова послышался собачий лай, толстяк по имени Тритопатрей вздрогнул, его лицо сделалось умоляющим.
— Ладно, пошли.
Галга легко взмыл в воздух, сделал в воздухе восьмерку и устремился к дороге.
— Не отставай!
Толстяк изо всех сил побежал за ним. Дорога открылась перед ними внезапно, сразу и вся — старая, мощеная древним камнем. С одной стороны стоял лес, с другой тянулось поле, частью скрытое облаками. В разрывах облаков кое-где виднелась Земля, от нее вверх поднимались скрученные ниточки потоков.
Тритопатрей быстро выдохся и замедлил шаг, отдуваясь. Слева показался приметный треугольный камень, толстяк пошел было к нему, но тут же рядом с ним возник крылатый силуэт.
— Ты куда это?
— Мне… надо.
— Не надо тебе туда. Пошли со мной.
— Пожалуйста! Мне очень надо!
Галга встал перед ним, уперев в бока мощные руки.
— Драться хочешь?
Тритопатрей облизал губы.
— Хорошо, я пойду с тобой. Но пожалуйста, там, за камнем, там должна быть, там должна лежать моя одежда. Это важно. Потом пойдем туда, куда хочешь!
Он съежился под недобрым взглядом колючих черных глаз. Галга презрительно надул губы.
— Не пытайся убежать! Попадешься.
— Да, конечно! Куда я без тебя!
Галга подпрыгнул и залетел за камень. Тритопатрей нагнулся, попытался взяться за торчащий из земли камень, но не смог его поднять.
С другой стороны камня вылетел озабоченный Галга с увесистым свертком в руках.
— Давай быстрей отсюдова, — скомандовал он.
Они пробежали по дороге, потом Галга уверенно свернул в лес. Тропа словно возникала перед ними, тут же исчезая. Бежали недолго, но когда остановились на площадке перед старым полуразрушенным храмом, Тритопатрей был весь в мыле.