— И вам не пришло в голову, что эти самые кооператоры пустят в оборот ваши фальшивки?
— Вы только подумайте? — будто ища сочувствия у зала, обратился к присутствующим Власик. — Почти тысячу за какое-то пустяковое стекло!
— Не отвлекайтесь, подсудимый, — остановил его судья.
После художника, изготовлявшего фальшивые ассигнации, стали допрашивать Павлика, Туркина, Ляхову…
Все это было неинтересно Уланову. Он все уже знал от Прыгунова, который разоблачил всю эту шайку. Главными преступниками были Туркин и Власик, остальные — лишь исполнителями. Художник в мастерской изготовлял фальшивые деньги, а исходный материал доставал и потом реализовывал через своих сообщников Борис Туркин. Ни Ушастик, ни Ляхова почти ничего не имели от сбыта фальшивых денег, с ними рассчитывались водкой и вином. Благодаря опытному адвокату, которого нанял Власик, не было доказано на суде, что Павлика и Ляхову одурманивали и наркотиками. Это делал Туркин. При обыске наркотиков не обнаружили, а подсудимые отрицали, что Турок доставал им наркотики.
Этот самый Турок нигде не работал, правда, числился в одном кооперативе уборщиком. На самом деле, выполнял обязанности телохранителя председателя кооператива, совмещая эту необременительную должность с рэкетом и реализацией фальшивых денег. Адвокат доказал, что их, фальшивок, было не так уж и много. Прыгунов был уверен, что Турок по наводке Галины Рублевой грабил и квартиры. Неудавшееся похищение картин из квартиры Улановых — это тоже его работа. Но хитрый адвокат отвел и это обвинение: находившийся в заключении бандит, которого разоружил Уланов, не стал выдавать своего сообщника. Но и одного того, что Туркин занимался распространением фальшивых денег, доставал гербовую бумагу, было достаточно для того, чтобы упечь его в тюрьму. В задачу адвоката входило как можно больше снизить Туркину и Власику срок заключения. На оправдание он не рассчитывал. Остальные подсудимые адвоката мало волновали. Он почти к ним и с вопросами не обращался, предоставляя это делать прокурору. Защитнику было бы даже выгодно свалить часть вины на Павлика и Ляхову.
Приговор был объявлен на следующий день: Илье Власику — восемь лет, Борису Туркину — девять, как ранее сидевшему за бандитизм, но выпущенному по брежневской амнистии, Павлику — два года условно и направление на принудительное лечение от наркомании. Алле Ляховой — год условно и лечение от наркомании в закрытом учреждении. Остальные участники преступления отделались двух-трехлетними сроками заключения.
— Гуманный у нас суд… — усмехнулся Алексей, когда они с Улановым шли по Невскому проспекту. Был небольшой мороз, но снега на тротуарах не видно. После последней оттепели он так пока и не выпал. Та часть неба, которая была за Невой, желтела. Адмиралтейская игла сияла, мягкий желтоватый отблеск играл на железных крышах зданий, а над Московским вокзалом набухала темно-серая мгла. Она несла с собой мокрый снег и дождь. Новый год Николай отпраздновал в деревне, а в конце января вернулся в Ленинград вместе с Алисой. Лидия Владимировна радовалась их приезду. Теперь лишь в начале марта они поедут в Палкино! На дорогах гололед, да и делать там в это время года нечего, раз с Чебураном вполне справляются с уходом за кроликами. К Новому году намеревались зарезать борова Борьку, но Алиса упросила не делать этого. И когда с длинным узким ножом на деревянной ручке пришел Иван Лукич в надежде на выпивку за работу, Гена сказал, что пока раздумал резать. Алиса кормила Борьку, привыкла к нему и говорила, что он очень сообразительный и ласковый. Ей и кусок в горло не полезет… Чудачка! Ну, уедут они, и брат все равно позовет Митрофанова. Такова уж судьба всех Борек и Машек свиного племени. Он где-то прочел, что свиньи довольно умные животные, по крайней мере, собакам в сообразительности не уступают. Умные, умные, а живут в своих тесных закутках всего год-полтора, а потом их безжалостно режут на мясо и сало.
— Ну, ты доволен, что твоим подопечным дали маленький срок? — спросил Николай.
Алексей был в модном китайском пуховике на молнии, ондатровой шапке, на ногах — теплые зимние кроссовки с легкомысленной расцветкой. Высокий, плечистый, на него иногда оглядывались девушки. Эти смешливые взгляды Уланов на свой счет почему-то не принимал, хотя был одет не хуже и выглядел даже моложе приятеля.
— Врачи утверждают, что наркоманов еще труднее вылечить, чем алкоголиков, — сказал Прыгунов. — Иногда просто невозможно. Может, Павлик и выскочит, а Ляхова вряд ли. На суд даже ее родители не пришли. Они давно махнули на нее рукой. Ты знаешь, кто ее отец?