На меня кинулись, уселись на живот и начали душить. Точнее, то душить, то трясти, Алиса никак не могла определиться, но зато проделывала это со всей силой пусть очень молодого, но вампира, так что я болтался в её руках старой тряпкой. Орала она при этом нечто невнятное, я был слишком занят, чтобы вслушиваться, но затем миниатюрная девушка шваркнулась на меня плашмя и пробубнила прямо в щеку:
— Как ты играл! Как играл! Я только тогда поняла, что тебе миллиард лет и ты умеешь миллиард вещей! Ты был просто прекрасен!
Я посмотрел в потолок последний раз и испустил дух.
Ненадолго, мне всё-таки соизволили положить на грудь Камень-Кровавик, но клиническая смерть определенно была засчитана. Не первый и даже не сотый раз в жизни… но зато каждый раз как последний!
— Не пойму… — просипел я, уже сидя на кухне и потягивая кофе, в котором порошка было явно больше воды, — Если вам… всё понравилось, то что это за пытки были?
— Шег и Шпилька утащили блохастого, — угрюмо пробурчала дочь, грея руки о стакан с чаем, — Догадайся, как ты здесь оказался?
— Вы с Виоликой принесли? — воспользовался я собственным гениальным интеллектом детектива.
— Нет! — тут же рявкнула вампиресса, — Я! Мне еще пришлось отбивать тебя у Виолики! Знаешь, какая она сильная⁈
В общем, картина прояснилась. Мой поминательно-музыкальный загул кончился тем, что Тарасова, которая, в общем-то, весит килограммов сорок с утра не покакав, была вынуждена разбираться с Грегором, котами, собакой (Лэсси) и мной одна, пока Скорчвуды возились с волчером. Сомневаюсь, чтобы животные ей доставили хоть какой-то дискомфорт, но переть домой одновременно вампира и ребенка для такой субтильной девчонки было, наверное, тем еще приключением.
— Я изящная! — мне в лицо было брошено полотенце. Когда я его снял, то обнаружил съежившуюся дочь, сидящую передо мной с таким выражением лица, как будто бы она сама вчера кого-то похоронила.
— Мне… нужно тебе кое-что рассказать, — явно нехотя выдавила Алиса.
Сердце у меня ёкнуть не могло, оно и так еле работало, но определенный озноб по позвоночнику прошёл.
— Ты вляпалась в дерьмо или тебя вляпали? — осведомился я, кладя руку на Камень. Хрен с ним с растратой дефицитной жизненной силы, сейчас нужно прийти в себя. Черт же дёрнул нас с Джарредом попробовать тот «заменитель крови рэтчедов», который втюхал его знакомец! Штука работала и на вампиров, вот мы и наклюкались до невменяемости…
— Всё не так грустно, Арвистер! — мне даже показали язык, но потом снова скуксились с вопросом, — Ты же видел, как я зажигаю в последнее время?
— Да?
— Ну вот это было не просто так, — Тарасова, несколько раз глубоко вздохнул, выпалила, — Я заключила сделку с корпами! Они взяли меня на работу!
История сначала казалась прозаичной. Тарасову вызвонил какой-то гном, она надела панталоны и вышла в люди. Гномов оказалось трое, да еще в сопровождение Гантрема Джоггера, давнего дружбана Тарасовой, с кем она была вась-вась еще тогда, когда являлась простой человечкой в Нижнем мире. Ну вот, в какой-то засратой забегаловке три корпо-гнома и один гоблин склонили мою дочь к извращениям… то есть, к работе. Сразу на «Гранит», «Омнитехнику» и «Ультрон» под покровительством Управления.
— Сам ты это самое… извращенец, — прокомментировали мою краткую выжимку информации.
В чем суть? У Управления нет ресурсов, нет людей, нет инфраструктуры, чтобы поддерживать постоянную интеграцию нашего маленького интернета в большую сеть Нижнего мира, а у корпораций есть возможность и насущная необходимость это дело срочно организовать. Так как цифровизация Омниполиса лишь вопрос времени, изрядно пощипанные корпорации решили его сделать более цивилизованным, используя единственного специалиста, то есть Тарасову, как прокси, чтобы одновременно получить преподавателя, незаинтересованного контролера, на которого согласно Управление, и того, кто…
— Нормальный смертный в фокусе сможет пахать только два-три часа, — рассказывала Алиса, — И то это заливка себя кофе, таблетосами, выгорание там всякое. А я могу обойтись кровью, легко. На весь день, на всю котлету. Крови будет хоть залейся… пап.
Ах, вот почему она такая смущенная. Ну-ка, ну-ка…