— Как мне заставить тебя понять, что я чувствую?
— Ты уже дал мне понять это, — заверила его Шейла. — Ты ясно дал мне понять, что не веришь в мою любовь к тебе, и думаешь, что мои родители настраивают меня против тебя.
— Да нет же, это совсем не так. Ты что, не понимаешь? — Брэд честно и открыто смотрел ей в лицо. — Шейла, ты единственная, кем я по-настоящему дорожу. Я так боюсь тебя потерять. Я…
Он сокрушенно покачал головой. Его искренность невольно тронула Шейлу.
— Брэд, — повернулась она, откликнувшись на его мольбу.
В его бархатистых темных глазах вспыхнула радость.
— Ты ведь понимаешь меня, правда? Понимаешь, что я чувствую?
— Никто не в силах отнять меня у тебя. — Ее губы дрогнули, и она улыбнулась.
— Я сделал тебе предложение, — сказал Брэд.
— И я приняла его, — ответила она.
— Да, — согласился Брэд. — Но, к сожалению, я не могу предложить тебе ничего, кроме моей любви. Ради такой малости тебе придется пожертвовать многим.
Он нежно водил пальцем по ее шее. Шейла чувствовала, как его прикосновения снова берут ее в плен.
— Для меня это совсем не малость, дорогой, — улыбнулась она.
— Любовь не даст нам крышу над головой. Одной любовью сыт не будешь, — продолжал он. — Для этого нужны деньги, а у меня их нет.
— Ш-ш-ш! — Шейла приложила пальцы к его губам. — Я больше не хочу слышать о деньгах.
Брэд поцеловал ей пальцы, потом задержал их в своей руке.
— Увы, без денег в нашей жизни не обойтись. И как ни противно об этом говорить, избежать этой темы невозможно.
— Меня она не волнует. — Шейла подняла руку и убрала волосы у него со лба. — Скажи, что ты любишь меня, Брэд.
— Я люблю тебя. — В подтверждение своих слов он поцеловал ее долгим поцелуем. — Целый год! — жалобно произнес он. — Я не могу ждать целый год.
— Я понимаю, — вздохнула Шейла, прижавшись лбом к его подбородку. Потом неохотно высвободилась из его объятий. — Ну все. Тебе надо спешить, иначе у тебя будут неприятности.
Он коротко поцеловал ее напоследок.
— Если этой ночью не буду дежурить, забегу к тебе.
— Я буду дома, — пообещала Шейла.
— И лучше, если ты будешь одна, — шутливо заметил он.
— Я подумаю об этом, — засмеялась она и направилась к выходу, не поцеловав его на прощание. Это только задержит его, их прощание и так затянулось.
Когда Шейла села за руль своего «тандерберда» и включила зажигание, Брэд все еще стоял в дверях. Он поднял руку в прощальном приветствии. Выезжая со стоянки, Шейла помахала ему в ответ. Оказавшись в потоке машин, она с удивлением обнаружила, что напевает грустную песенку, в которой говорится об ушедшей любви. Шейла раздраженно сжала руль, недовольная тем, что песня напомнила ей о ссоре с Брэдом, вместо того чтобы напоминать об их примирении.
Деньги… Как глупо ссориться из-за такой ерунды, думала она. Почему Брэд без конца твердит о деньгах? Потому что горд, как все бедняки, или это просто навязчивая идея? Во время ссоры ей на какое-то мгновение показалось, что он не в своем уме, и ее охватили сомнения.
Стекла в ее машине были опущены, и Шейла подставила лицо свежему ветру. Все хорошо, сказала она себе. Брэд — это необработанный алмаз, его нужно лишь огранить, и тогда он идеально впишется в ее мир. Вот и все. Стоит приложить лишь чуточку усилий, и они станут великолепной парой. С ее деньгами и связями ее родителей их ждет прекрасное будущее. Яркое, сверкающее и безоблачное.
2
Войдя в холл, Шейла с наслаждением ощутила, как ее туфли утонули в мягком пушистом ворсе кремового ковра. По всем стандартам дом ее родителей, выдержанный в фермерском стиле, принадлежал к разряду роскошных особняков, но для Шейлы он был просто родным домом.
В холле бесшумно появилась служанка. Шейла протянула ей свою сумку и портфель из дорогой кожи, в котором она носила учебники и тетради.
— Отнеси их в мою комнату, Роза, — сказала она и, не дожидаясь, пока та кивнет в знак согласия, спросила: — Мама дома?
— Миссис Роджерс у себя, мисс.
— Благодарю.
Толстый ковер приглушил звуки шагов Шейлы, когда она, миновав широкий холл, направилась мимо спальни родителей к гостиной. На всякий случай она постучала в дверь спальни.
— Это ты, дорогуша? — послышался из-за двери голос матери.
— Смотря кого ты называешь дорогушей — меня или отца, — рассмеялась Шейла.
— В данном случае я имела в виду твоего отца.
Констанция Роджерс распахнула дверь и остановилась на пороге, завязывая пояс длинного платья песочного цвета, которое очень шло ей.
— Сегодня мы устраиваем прием, и я попросила отца прийти домой пораньше, тебя я, разумеется, тоже рада видеть. Ты немного задержалась, дорогая?