Я расстегиваю пуговицы и наклоняюсь, сбрасывая их на пол. Под ними на мне красные кружевные G-стринги. Он стонет, пока я нагибаюсь перед ним, а я не спешу выпрямляться. Когда оглядываюсь на Джейка через плечо, его взгляд прикован к моей заднице.
― Это было непристойно, ― ругает он.
Я пожимаю плечами, и он вновь шлепает меня по заднице, сильнее прежнего. Я вскрикиваю, но не отстраняюсь.
― Мой отпечаток руки на твоей заднице ― моя новая любимая вещь. ― Я собираюсь снять рубашку, но Джейк тянет мою руку вниз. ― Остановись. ― Он подходит ко мне сзади, его член напрягается в штанах, когда он толкает его к моей заднице. ― Теперь раздвинь их и коснись пальцев ног.
Я немного раздвигаю ноги и делаю то, что он говорит. Когда я касаюсь руками пальцев ног, я слышу мягкий вибрирующий звук, а затем что-то прикасается ко мне через G-стринги и движется к моему клитору. Издав стон, я поднимаю голову и вижу, что он использует на мне маленький фиолетовый вибратор.
Джейк приподнимает мои G-стринги и вставляет прибор внутрь. Я слышу его стон удовольствия, когда раздвигаю ноги чуть шире. Затем он двигает вибратором в идеальном ритме, по всему моему клитору. Я чувствую, что становлюсь мокрой, очень мокрой, прежде чем чувствую что-то теплое. В какой-то момент я закрыла глаза, и теперь открываю их, чтобы увидеть его рот у моего входа, а вибратор все еще жужжит на моем клиторе.
Как это может быть таким приятным?
Почему я хочу, чтобы Джейк скользил своим лицом по мне, пока я не закричу?
Как только я начинаю двигать бедрами, его лицо и вибратор исчезают. И я остаюсь растерянной и желающей трения.
― Встань, ― рявкает он, и я быстро реагирую. ― Теперь ты можешь снять рубашку. ― Я стягиваю ее через голову и обнаруживаю, что он уже стоит передо мной. Джейк показывает на мой лифчик, указывая, что он должен быть следующим, и я расстегиваю его и бросаю на пол, оставаясь в мокрых стрингах.
Вибратор в его руке сменяется на что-то серебристого цвета.
― Закрой глаза, ― шепчет Джейк. Когда закрываю глаза, я чувствую давление на правый сосок, затем на левый. Что-то тянет за оба одновременно, и я открываю глаза, чтобы увидеть цепь между грудями, соединенную зажимом на каждом соске.
― Что это… ― Я не могу подобрать слов. ― Что это?
Джейк не отвечает. Вместо этого он слегка тянет за цепочку, и я сдерживаю стон. Когда поднимаю глаза к его лицу, он ухмыляется во весь рот.
― Моя девочка, ― воркует он, наклоняясь и прикусывая мою нижнюю губу, пробуя ее на вкус, а затем с хлопком отпускает.
Джейк скользит между нами рукой и вновь находит мой клитор, потирая его, а другой рукой он натягивает цепочку между моими грудями. И я чувствую это… повсюду.
Я чувствую, что мой оргазм близок.
А потом это исчезает.
Джейк останавливается.
Наклоняется и целует меня, говоря держать руки по бокам.
Затем он делает то же самое вновь и вновь.
Я отсчитываю три раза, три поцелуя, и на последнем поцелуе я так расстроена, что мне хочется его задушить.
Он усмехается на мою агрессию и отходит.
Я смотрю, как Джейк спускает штаны, и его твердый член появляется на виду, а пирсинг влажный от его предэякулята. Он накрывает его своей рукой и начинает поглаживать. Я облизываю губы от шоу, которое он мне устраивает.
― Скажи мне то, что я хочу услышать, ― приказывает Джейк, а я стою, завороженная движением его руки. ― Ориана, ― рявкает он, затем делает движение двумя пальцами, указывая на мои глаза, а затем на свои. ― Глаза на меня.
― Что? ― спрашиваю я. Я начинаю ерзать, потому что буквально чувствую, как по моим ногам течет влага.
― Повторяй за мной… ― Он ухмыляется. ― Джейк, я хочу, чтобы ты нагнул меня на этой кровати и трахал до тех пор, пока я не увижу звезды, так сильно, чтобы моя сладкая, сладкая пизда пульсировала, требуя большего. ― Я распахиваю шире глаза от его слов, и он подходит ко мне ближе, наклоняется, касаясь моих губ своим дыханием. ― Ты никогда не сможешь говорить так ни с кем, кроме меня, ты поняла?
Я знаю, что он имеет в виду контекст, но я все равно шокирована.
Не знаю, почему мне никогда не нравилось сквернословить. Может быть, потому что, когда я была младше, мои бабушка и дедушка говорили мне, что леди никогда не должна ругаться.
Я казалась единственным человеком, которого знала, который не ругался.
Для некоторых это не было проблемой.
Другие находили это странным.