Она познакомилась с Вадимом на вечеринке у Иры.
— Смотри, какой мальчик. И представляешь, он свободный, — шептала ей на ушко Ирина. — Ну же, не теряй время, а то уведут.
С Ириной Оля была знакома уже четыре года, студенческая жизнь быстро сводит людей. Кто-то сразу отсеивается, а такие, как Ирина, наоборот — остаются надолго. Оля не хотела ни с кем встречаться, как-то было не до этого, скоро диплом.
— Кажется, мы тут одни белые вороны, — сказал он и, не спрашивая ее, подсел рядом.
— Похоже на то.
И правда, все были парами. Марина с Виктором Буровым, а Мухина Света с Димой, Ира со своим Стасом.
— Может, притворимся, что знакомы? — предложил он.
Оля внимательно посмотрела на юношу. «А он, впрочем, ничего», — оценивая его внешность, голос и манеру поведения, сказала она себе.
2. Звенящий звук смерти
К ним никто не вышел. Оля стала нервничать и пошла к дежурной, но оттуда ее отправили обратно, сказав, что идет операция.
— Операция? — чуть ли не взвизгнула она и побежала к Веселову, которому, похоже, было не до веселья. — Он на операции, — заявила Оля. — Что случилось? Говорите.
— Я не знаю. У нас за двадцать лет на производстве почти не было травм. Крановщик задел за балку, она выбила крепления, сорвались шарниры, что выступали страховкой для лесов. Не знаю точно, что было, но его придавило. Сразу вызвали скорую.
— Придавило, — ее руки затряслись, в глазах потемнело и, шаря рукой, она с трудом нащупала диванчик. Сев на него, стала слушать гул, что нарастал в ушах. Казалось, что на тебя мчится поезд, еще немного и он…
— Все хорошо?
— Нет, — сквозь тошноту ответила Оля и провела ладонью по вспотевшему лбу.
— Я сейчас воды принесу, сейчас…
Шаги мужчины затихли.
— Придавило, — тихо прошептала Оля, и ей стало страшно.
Она не представляла свою жизнь без Вадима. После того вечера у Ирины они еще несколько раз встретились, а потом понеслось, словно на горках. Хочешь остановиться, но не можешь. Оля знала, что полюбила его. Пела, кричала, читала стихи, не могла спать по ночам, все время думала о нем. Он тоже по-детски влюбился, хотели пожениться, но его мама была против, мол, пока не получит диплом, и речи не может быть. И тогда они тайком расписались и уже как факт сообщили родителям.
— Ольга Михайловна, слышите меня? — она подняла глаза и посмотрела на мужчину, который протягивал ей пластиковый стакан с водой. — Вот, возьмите.
Оля сделала глоток, совершенно безвкусная вода. «Странно, — подумала она. — Из крана дома, там вкус металла, а в общаге запах хлорки. А вот в деревне, где ее дедушка набирал из колодца, там сладкая».
— Спасибо.
— Это Егорыч.
— Здравствуйте, — сказала Оля, посмотрев на мужчину, он теребил в руках край халата.
— Он крановщик.
— Извините, — сразу сказал Егорыч, — зацепил, там узкий проем в шахту, опускал генератор и зацепил.
— Да, да, — тихо ответила она, — значит, вы крановщик?
— Да, я не хотел, понимаете, я…
— Понимаю.
Оля не знала, что сказать, ей стало одиноко, словно очутилась на голой скале посреди моря. Крановщик еще что-то говорил, но она его не слушала, а только видела перед собой лицо Вадима. Оля непроизвольно улыбнулась и спросила у Веселова:
— А когда его выпишут?
— Не знаю. Не знаю, — еще раз повторил он и, взяв ее руку, осторожно сказал. — Говорят, что это серьезно.
— Не шутите так.
Она знала, что с ее мужем ничего серьезного не могло произойти. С ним вообще ничего не происходило, разве что тот гвоздь в доске. Зимой все болели, а он нет, за всю жизнь не лежал в больнице. А когда пришлось проходить врачей, чтобы устроиться на работу, так его карточку не могли найти, потому что после армии он ее так и не завел.
Они просидели более двух часов. Наконец, к ним вышел мужчина в халате и стал методично все объяснять.
— Травмы серьезные, сейчас идет операция, поэтому наберитесь терпения.
— Серьезные? — не удержавшись, перебила его Оля.
— Да. Внутреннее кровотечение, разрывы органов, сейчас этим занимаемся. Но это только часть проблемы.
Доктор рассказал, что у Вадима поврежден позвоночник, пока ничего сказать не может по этому поводу. А также раздроблен тазобедренный сустав, перелом бедра и ребер.
— Хорошо, — не понимая, что конкретно происходит, Оля спросила. — А можно с ним поговорить, увидеть?