Перед самым поцелуем она зажмурилась, поэтому не видела, как изумлённо распахнулись глаза Леона, но ощутила, как дрогнуло и напряглось его тело. А затем что-то произошло, и он ответил на поцелуй со страстью, которой она никак не ожидала – да и он, судя по всему, сам от себя тоже не ожидал.
Это был не первый её поцелуй, но никогда Жаклин не ощущала себя одновременно беспомощной и полной власти. У неё перехватило дыхание, закружилась голова, и она почти не изображала слабость, когда разжала правую руку, выпустив шпагу. Леон, не прерывая поцелуя, левой рукой отбросил шпагу подальше и скользнул ладонью под спину Жаклин, приподнимая её. Теперь правая рука её была свободна. Они уже не лежали, а сидели на песке, и Жаклин вдруг стало невероятно стыдно при мысли о том, что их могут увидеть Анри, Рауль и Анжелика. Что они скажут? Осудят ли её? Правда, Анжелика тоже целовала капитана... но не так.
И ещё среди вихря мыслей, проносящихся в голове Жаклин, была одна, пусть не самая значительная, но назойливо просившаяся на ум: «А ведь это не противно, совсем не противно...»
Леон всё-таки нашёл в себе силы оторваться от неё, при этом выпустив и левую руку. Они оба сидели друг напротив друга, тяжело дыша, и Жаклин внезапно поняла, что действовать нужно именно сейчас, пока Леон ещё не пришёл в себя и не сообразил, что произошло. Пока они оба не сообразили, что произошло.
Она схватила правой рукой горсть песка и метнула в лицо капитану. Фортуна, видимо, к ней вернулась, потому что песок прилетел Леону прямо в глаза, и он, выругавшись, отшатнулся.
Дальше всё случилось очень быстро. Жаклин в третий раз рванулась вверх, на этот раз удачно, подхватила шпагу и понеслась прочь. Наклонившись за шляпой, она чудом удержалась на ногах, прижала шляпу к груди и понеслась к кораблю. Леон что-то кричал ей вслед, но Жаклин не вслушивалась – вряд ли его слова могли содержать что-то хорошее.
Она стрелой пролетела мимо Анри, пытавшегося подать ей руку, метнулась вверх по трапу и пришла в себя только на борту корабля, без сил опустившись на палубу. Лицо горело, губы пылали, голова кружилась, а о количестве песка в волосах лучше было не думать. Друзья окружили её – Рауль и Анжелика стояли, Анри опустился рядом на одно колено.
– Так вы девушка! – воскликнул он с радостным удивлением.
Она кивнула, всё ещё пытаясь прийти в себя.
– Жаклин д’Артаньян, – запустив пальцы в волосы, она пыталась хоть как-то причесать их, думая, удастся ли найти ленту, завязать кудри в тугой узел и спрятать под шляпу, чтобы вернуть сходство с юношей.
– Я должен был догадаться раньше! – воскликнул Анри. – Конечно, вы так похожи... то есть вы и ваш брат Жак д’Артаньян... то есть, у вас нет никакого брата...
– Я единственная дочь у отца, – кивнула Жаклин.
– Но почему вы пошли на такой обман? – встревоженно, как ей показалось, спросил Рауль. – Ведь вы солгали самой королеве!
– Если бы я сказала правду, она ни за что не приняла бы мою помощь и не отпустила бы меня, – вздохнула Жаклин. – Она считает меня хрупким и беззащитным созданием.
– Но мы-то знаем, что это не так, – ввернул Анри.
– Мне пришлось придумать своего собственного брата. Я надеюсь, что мы вернёмся с победой, и Её величество простит меня. А сейчас... ни у кого нет ленты для волос?
– У меня где-то была, и даже не одна, – Анжелика схватилась за сумочку, висевшую у неё на поясе, и стала перебирать её содержимое.
– Жак... лин, а если не секрет, то что вам говорил капитан Леон? – полюбопытствовал Рауль, наблюдая за поисками Анжелики.
– Говорил? – слегка растерялась Жаклин. – Но он не...
– Когда он схватил вас, то шевалье д’Эрбле уже готов был броситься на выручку, – он кивнул на Анри. – Но я уговорил его подождать. Леон что-то сказал вам и отпустил вас, а вы бросили ему в лицо песок и убежали. Или было ещё что-то? – он внимательно взглянул ей в лицо.
– Нет, – поспешно ответила Жаклин, опустив голову и завесив лицо прядями. Она надеялась, что пылающие щёки и губы не выдадут её с головой. Её охватила неожиданная радость при мысли о том, что Анри, Рауль и Анжелика не разглядели их с Леоном поцелуя и не поняли, что случилось на берегу. – Он сказал, что не хочет причинять вреда женщине, что отпустит меня, если я не буду сопротивляться, и всё в таком духе. Я, разумеется, пообещала не сопротивляться и, разумеется, нарушила слово, – она даже смогла поднять голову и весело улыбнуться при последних словах.
– Ничего, теперь он нас не догонит, – усмехнулся Анри, глядя на Анжелику, с торжественным видом расправляющую тёмно-красную ленту.