Я представила, что он смотрит. Что его пристальный, холодный взгляд фиксируется на мне, скользит по изгибам моего тела, изучает, жадно поглощает каждое движение.
И в этот момент я почувствовала возбуждение. Грудь напряглась, соски предательски затвердели, внутри разлилось сладкое, тягучее напряжение, и я ещё сильнее почувствовала себя внутри своего тела.
Но я боялась открыть глаза. Боялась увидеть, что он не смотрит.
Музыка обволакивала, прокатывалась по коже, ударяла в грудь глухими басами, пронизывала позвоночник, заставляя тело раскачиваться в такт. Я двигалась медленно, чувственно, полностью растворяясь в этом ритме, ощущая, как каждая линия моего тела подчёркивает движение, как бёдра медленно покачиваются, как мои собственные пальцы скользят по коже, будто рисуя на ней горячие следы. Воздух был тёплым, напитанным ароматами парфюма, алкоголя, табака, чужих тел, переплетающихся где-то за границами моего сознания. Но внезапно всё вокруг будто разом затихло, и я почувствовала движение.
Чуть позади, не касаясь, но уже захватывая моё пространство, кто-то подошёл. Мягкий намёк на присутствие, жаркое дыхание рядом, тень, накрывающая меня, прежде чем пальцы осторожно коснулись моей талии. Медленно, легко, изучающе, скользя по краю ткани, словно проверяя, насколько я позволю продвинуться дальше. Я не оттолкнула. Не отстранилась. Напротив, моя спина медленно прижалась к нему, принимая контакт, принимая игру.
Руки двигались осторожно, будто улавливая моё настроение, плотно легли на мои бёдра, крепче сжали, немного подтянули назад, заставляя прижаться к твёрдому, горячему телу, погружая меня глубже в музыку. Его движения были плавными, в унисон с моими, как будто мы давно чувствовали друг друга, и он знал, как вести, как направлять, как заставить меня хотеть большего. Губы подрагивали от тяжёлого дыхания, пальцы поднимались выше, по животу, по рёбрам, едва-едва касаясь под грудью, но не смея тронуть больше. Я извивалась, следуя за ним, руки скользнули назад, на его шею, пальцы пробежались по затылку, чуть сжимая волосы, подаваясь назад, позволяя ему принять меня полностью.
Моё сердце стучало быстро, почти болезненно, и, когда я наконец открыла глаза, мир передёрнулся, будто провалившись в замедленный кадр. Я смотрела прямо перед собой. И видела его.
Олег.
Сидел на диване, раскинувшись в расслабленной позе, чуть откинувшись назад, лениво держал бокал в руке, но взгляд его был острым, тяжёлым, неотрывным. Он смотрел.
На меня.
На руки, что держали меня, что сжимали мою талию, что поднимались вверх по животу.
Я задохнулась, в животе вспыхнул острый, раскалённый ком возбуждения, растёкшийся по телу раскалённой волной, напрягая соски, заставляя мышцы сжаться в сладком напряжении.
Я не могла отвести взгляд.
Продолжала двигаться, медленно, соблазнительно, зная, что он видит каждое моё движение, видит, как моё тело гнётся в его сторону, как извивается в чужих руках, но я не хотела этих рук.
Я хотела его.
Я продолжала смотреть на него, не отрывая взгляда, представляя, что это его ладони скользят по моим рёбрам, что это он ведёт меня в этом танце, что это его пальцы касаются моего живота, дразня, подводя к тому моменту, когда прикосновение становится нестерпимо необходимым.
Я посмотрела прямо в его глаза, снова встретила его непроницаемый, внимательный, слишком спокойный взгляд.
Я двигалась только для него. Показывала, чего хочу, как сильно это хочу.
Он медленно поднял руку, поднёс бокал к губам, сделал ленивый, почти томительный глоток, опустил его вниз.
А затем встал.
Глава 9.
Я видела, как он поставил бокал на столик, движения были медленные, неторопливые, но в этом жесте уже читалась предрешённость. Он встал, и я почувствовала, как внутри всё сжалось, как сердце застучало быстрее, пока его глаза, холодные, пристальные, уверенные, были прикованы ко мне. Я не отвела взгляд, не моргнула, не сбила ритм, продолжала двигаться в такт музыке, хотя теперь мне казалось, что не музыка ведёт меня, а его приближающаяся фигура, как будто этот момент был тем самым, ради которого я сюда пришла, ради которого столько недель пыталась его увидеть.
Он шёл прямо ко мне. Я не знала, что делать с этим осознанием. Грудь сдавило так, что стало тяжело дышать, но я не позволила себе остановиться, пусть тело продолжает двигаться, пусть взгляд остаётся цепким, пусть желание, от которого я и так уже горела изнутри, станет ещё сильнее. Когда он приблизился настолько, что я уже могла разглядеть каждую деталь его лица, каждую резкую черту, взгляд его больше не казался просто холодным. В нём было нечто ещё — изучающий интерес, желание, то самое, которое делало мужчину опасным, потому что от него невозможно было оторваться.
Я запоздало поняла, что сзади меня всё ещё стоит тот, с кем я танцевала, его руки всё ещё лежат на моей талии, но Олег даже не взглянул на него. Его глаза продолжали изучать меня, медленно, слишком медленно, взгляд скользнул вниз, скользнул по вырезу майки, задержался на груди, на сосках, который выдавали моё состояние, и я почувствовала, как мышцы живота сжались в тягучем предвкушении.
Я сжала губы, не позволив себе тяжело вдохнуть, но он уже видел, уже понял. Поднял взгляд обратно в мои глаза и, наконец, заговорил.
— Хочу приватный танец.
Мой желудок резко сжался от этого хриплого, низкого голоса, такого близкого, такого уверенного, но я даже не успела ответить, как он медленно качнул головой, наклонился чуть ближе и добавил:
— Наедине.
Только после этого его взгляд лениво скользнул в сторону мужчины, который стоял за мной.
Я вздрогнула, оттолкнулась от чужих рук, сделала шаг вперёд, ближе к нему, и только сейчас поняла, что уже почти не дышу, что внутри всё горит, что я буквально таю под этим взглядом. У меня не было сомнений. Всё, чего я хотела последние недели, всё, из-за чего я не могла спокойно спать, всё, что заставляло меня искать его — всё это было в этом моменте, и я не собиралась отступать.
Я кивнула.
И прошептала:
— Веди.
Его пальцы замкнулись на моем запястье, и я почувствовала, как тепло его руки буквально окутало меня, распространяясь по всему телу. Он держал крепко, уверенно, но не сжимал — в этом жесте не было агрессии, не было принуждения, только спокойное обладание, как будто он уже знал, что я пойду за ним, и мне даже не нужно было ничего говорить.