Почему он? (СИ)

Я взяла телефон, заказала такси и, когда оно подъехало, вышла из дома.

Когда я подъехала к месту, заранее написала Илье, чтобы он вышел меня встретить. Я не хотела стоять одна у входа, привлекая к себе ненужное внимание раньше времени. Выйдя из машины, я уже знала, где он стоит, и направилась прямо к нему. Сегодня он был один, и выглядел чертовски дерзко — узкие чёрные брюки, в тон такой же пиджак, расшитый мелкими блестящими пайетками, создающими эффект лёгкого мерцания, а под пиджаком... ничего. Голая грудь, загорелая кожа, блеск металлической цепочки у ключиц. Маска скрывала половину лица, но по ухмылке и прищуренным глазам я поняла, что он сам доволен своим образом. Честно говоря, вместе мы смотрелись чертовски эффектно.

— Мэри, ты секс-бомба, — протянул он, с нескрываемым одобрением пробежав взглядом по мне с головы до ног. — Напомни мне, почему мы с тобой не мутили?

Я ухмыльнулась и картинно откинула волосы назад, прежде чем ответить:

— Потому что я не хочу разрушать нашу дружбу. Ну, и ещё потому, что у меня есть вкус.

Илья расхохотался, откинув голову назад, а потом схватил меня за талию, притянув ближе.

— Вот за это я тебя и люблю, Маша. За твою скромность.

Мы двинулись ко входу, и я мельком оглядывала людей вокруг. Здесь был полнейший разнобой в стиле и образах. Кто-то выглядел абсолютно обычно, как на стандартной клубной вечеринке — короткие платья, рваные джинсы, кожаные куртки, повседневный макияж. Но были и те, кто подошёл к дресс-коду с фантазией. Женщина в расшитом бисером боди с полностью открытой спиной и высокими ботфортами, пара в чёрных латексных нарядах, где мужчина вёл девушку на поводке. Кто-то был в масках, кто-то нет, но в воздухе витал запах игры, предвкушения, порочности. Здесь каждый был сам за себя, искал что-то или кого-то, жаждал эмоций, ощущений, власти или подчинения. Не удивлюсь, если уже через пару часов здесь, прямо у стены или в приватных комнатах, люди будут предаваться удовольствию, не стесняясь посторонних взглядов.

Когда мы вошли, у меня было странное чувство, будто я не была здесь тысячу лет. Но всё казалось до боли знакомым. Те же софиты, те же приглушённые огни, та же атмосфера тайны, раскрепощённости, запретного удовольствия. Я чувствовала, как сердце бьётся быстрее, как внутри всё сжимается от предвкушения.

— Бар? — спросил Илья, повернувшись ко мне.

— Бар, — согласилась я.

Мы направились туда, и, когда бармен обратил на нас внимание, Илья усмехнулся и заказал сразу четыре стопки текилы.

Я удивлённо посмотрела на него, но он только пожал плечами.

— Мы же здесь не водичку пить пришли, верно?

Я хмыкнула.

Первый шот мы выпили быстро, без лишних слов, просто опрокинули внутрь, чувствуя, как по телу разливается приятное тепло. Текила действует коварно, даёт о себе знать позже и поэтому мы не стали ждать. Следом пошёл второй. Я провела языком по губам, ощущая терпкий вкус алкоголя, затем обернулась к Илье и спросила:

— Ты здесь ради кого-то конкретного или просто так?

Он лениво перевёл на меня взгляд, его губы тронула ленивая, но в то же время хитрая улыбка.

— Ради конкретного человека, который мне безразличен.

Я нахмурилась, не понимая.

— Это как?

Он опёрся локтями о барную стойку, чуть подался вперёд, и его пиджак ещё больше разошёлся, открывая линию пресса и бронзовую кожу. Чёрт, ну не айтишник, а модель из журнала. Вокруг него всегда крутились девушки, и я прекрасно знала, что при желании он мог бы увести любую.

— Хочу кое-что проверить, — сказал он.

Я усмехнулась, понимая, чем это уже попахивает. Потянулась к бармену и заказала нам ещё по одной.

— Выпьем, — сказала я, передавая шот Илье.

Мы одновременно опустошили их, и я слегка прикусила губу, чувствуя, как по телу разливается алкогольная лёгкость.

— Ильюха, ты уже попал, — сказала я, лукаво взглянув на него. — Если уже зацепило, то поверь, так просто не отцепит.

Он рассмеялся, опустив голову, затем снова посмотрел на меня, приблизившись так, что я чувствовала его дыхание.

— Со своего опыта говоришь?

Я вздохнула, закатив глаза.

— Оно самое, чёртов опыт.

Он хмыкнул, но ничего не сказал. Я откинулась назад, оглядела толпу, вдохнула воздух, напитанный жаром тел, алкоголем, духами и возбуждением. Музыка лилась густым ритмом, наполняя пространство, на танцполе люди двигались в такт, словно забыв обо всём на свете.

Я поднялась, провела ладонями по бёдрам, ощущая, как лёгкая ткань платья скользит по коже.

— Я пошла танцевать, — сказала, оборачиваясь к Илье.

Он долго смотрел на меня, затем медленно кивнул.

— Удачи тебе, Маша.

Я шла в центр танцпола, осознанно не позволяя себе оглядываться, не позволяя себе искать его взглядом, не позволяя себе выдать эту глупую, но до дрожи жгучую надежду, что он здесь. Что он меня увидит. Что он меня узнает. Музыка билась в грудную клетку тяжёлыми ритмами, гулко отдаваясь внутри, и я позволила ей вести, чувствовать, дышать, сливаться с каждой нотой. Я двигалась медленно, лениво, чуть раскачивая бёдра, плавно поворачивая голову, прикрывая глаза, позволяя себе раствориться в этом состоянии.

Алкоголь делал своё дело, тепло растекалось по венам, разгоняя кровь, усиливая ощущение свободы, лёгкости, разврата. Я чувствовала, как раскаляется кожа, как тонкая ткань платья ласкает грудь с каждым движением, как каблуки подчёркивают линию ног, как музыка делает меня частью этого вечера, этой ночи, этой тёмной вселенной удовольствий. Я знала, что на меня смотрят. Я чувствовала это кожей. Чужие взгляды прожигали, цепляли, скользили по изгибам тела, но ни один из них не был тем, которого я жаждала.

Я не знаю, сколько песен прошло. Три? Четыре? Может, больше. Время растворилось, перестало существовать. Я двигалась, наслаждалась, тонула в ритме. А потом...

Я почувствовала, как сзади меня кто-то стоит. Не двигается. Но я явно это ощущала.

Сначала просто лёгкое прикосновение. Едва заметное, едва осязаемое. А потом — больше. Жёстче. Чувственнее. Горячее.

Одна рука обвила мою талию, крепко, уверенно, без намёка на сомнение. Вторая легла на бедро, чуть сжав кожу сквозь ткань платья. Я замерла. Только на секунду. Только на миг. Но в этот момент почувствовала ещё больше. Его тело. Его грудь, твёрдую, широкую, горячую, прижимающуюся к моей спине.

Я знала эти руки.

Я знала это прикосновение.

Моё сердце застучало быстрее, резче, громче, но я не выдала себя. Я не развернулась, не сорвалась, не оттолкнула. Я не хотела отталкивать. Я хотела утонуть.