Я замедлилась, впуская его в этот танец, в этот ритм, в этот момент. Плавно, медленно, чувственно я начала двигаться в его руках, ощущая, как его пальцы сильнее сжимают кожу, как его тело плотнее прижимается к моему, как он словно растворяет меня в себе.
Я подняла одну руку и положила её поверх его ладони, которая лежала на моём животе. Провела пальцами, едва касаясь, ощущая грубую текстуру кожи, неровности костяшек, жар. Вторую руку я закинула на его плечо, перешла к шеи.
Я не повернулась
Но мне это было не нужно.
Я знала, кто это.
Глава 29.
Время снова перестало существовать. Я не знала, сколько песен мы так стояли, двигаясь вместе, сливаясь в одном ритме, дыша в унисон, чувствуя друг друга без слов. Моя спина ощущала его тепло, мои пальцы сжимали его руку, мои бедра подстраивались под его движения, а сердце билось в бешеном темпе, как будто пытаясь прорваться сквозь рёбра, сбежать, отдаться этому моменту без остатка. Я не думала, не анализировала, не пыталась что-то понять. Я просто была. С ним. В этом танце. В этой игре. В этой проклятой одержимости, от которой мне не суждено было избавиться.
И в какой-то момент его пальцы сомкнулись крепче, цепко, уверенно, и он вышел из-за моей спины, не отпуская моей руки. Я подняла глаза, и он был там. Весь в чёрном. Чёрные брюки, идеально сидящие на его узких бёдрах, подчёркивающие силуэт. Чёрный гольф, скрывающий всё, кроме того, что я уже знала — его тело, выточенное, сильное, безупречное. Чёрный пиджак, чуть свободный, но подчёркивающий его стати. Чёрная маска, матовая, скрывающая всё, кроме глаз.
Голубых.
Светло-ледяных.
Моих.
Они больше не были холодными. Больше не были отстранёнными. Они прожигали, вспарывали кожу, впивались в самую суть.
Олег.
Я смотрела на него и не могла дышать. Он смотрел на меня, и я чувствовала, что он не позволит мне сбежать. Он не отпустит. Он не передумает.
И я не передумаю.
Я не отпущу его. Никогда.
Он мой.
И только мой.
Он развернулся, не ослабляя хватки, и потянул меня за собой. Мы шли точно так же, как в первый раз, когда он вел меня в номер. Один поворот, ещё один. Я не обращала внимания на людей, на музыку, на шум. Я не замечала ничего, кроме его руки, сжимающей мою, кроме его спины, его широких плеч, его уверенного шага.
Вот та дверь.
Щелчок.
Мы вошли.
Дверь захлопнулась, отсекла шум вечеринки, все разговоры, музыку — оставила только нас двоих в этом полумраке, где воздух был таким же тяжёлым, как и взгляд, которым он прожигал меня насквозь. Я не могла дышать, не могла думать, я просто смотрела на него, на эти светлые глаза, горящие чем-то опасным, чем-то, что тянуло меня к нему, чем-то, что я чувствовала каждой клеткой своего тела.
Он молчал. Я молчала. Между нами не было слов — только тяжёлое дыхание и наэлектризованное напряжение, которое нарастало с каждой секундой, пока я не выдержала. Медленно, будто боялась спугнуть момент, я подняла руку и коснулась его маски, провела пальцами по матовой поверхности, замерла, а потом, не отрывая взгляда от его глаз, аккуратно подняла её и стянула, наконец-то встречаясь лицом к лицу с тем, кого искала три недели, кого ждала ночами, кого хотела больше, чем когда-либо хотела кого-то в своей жизни.
Олег смотрел на меня, не отводя взгляда, будто тоже пытался запомнить каждую деталь, будто хотел убедиться, что я реальная, что я перед ним, здесь, сейчас. Его губы дрогнули, но я не дала ему заговорить. Мне не нужны были слова. Я потянулась к нему, сжала пальцы в его волосах, притянула ближе и поцеловала, впилась в эти губы так, будто от этого зависело моё существование. Поцелуй был жадным, требовательным, горячим, таким, в котором не было сдержанности, не было сомнений, не было ничего, кроме одной дикой, бешеной потребности чувствовать его, касаться его, наконец, снова принадлежать ему.
Его руки схватили меня, грубо, резко, он прижал меня к стене, одной ладонью зафиксировав мои руки над головой, другой удерживая меня за бедро. Я задохнулась от этого напора, от этой абсолютной уверенности в своих движениях, от этого безумного притяжения, которое снова вспыхнуло между нами с новой силой. Я разомкнула губы, пытаясь набрать воздух, но он не дал мне ни секунды передышки, снова приник к моим губам, исследуя их, заполняя меня своим дыханием, своим вкусом, своей силой.
— Я ждала тебя, — выдохнула я между поцелуями, закрывая глаза, когда его пальцы прошлись вдоль моей ноги, огибая разрез платья, добираясь до бедра, а потом выше, выше, пока не сжали меня там, заставляя застонать. — Ждала каждую ночь…
Эти слова его сорвали. Я почувствовала, как напряглись мышцы его рук, как сильнее сжались пальцы, как в следующий момент его ладонь оказалась на моей спине, проводя по открытому участку кожи, двигаясь вниз, вжимаясь в меня ещё ближе. Он рвано выдохнул, его губы скользнули к моему уху, зубы легко прикусили мочку, и от этого движения по всему телу разлетелись мурашки.
— Я знаю, — хрипло произнёс он, и в этом признании было всё — и тоска, и злость, и желание, и что-то ещё, что я не успела разобрать.
Олег не терял времени, он спустил лямки на моём платье, и оно скользнуло вниз, оседая к ногам мягким чёрным шёлком, оставляя меня перед ним такой, какой он меня хотел — в одних тонких трусиках и на каблуках, с растрёпанными волосами и губами, припухшими от его поцелуев. Его взгляд медленно скользнул по мне, задерживаясь там, где мне больше всего хотелось чувствовать его прикосновения, его жар, его руки. Я ждала. Я чувствовала, как пульсирует каждая клетка моего тела, как внутри меня растёт напряжение, сжигающее изнутри.
Но он не торопился.
Он провёл кончиком пальца по моей ключице, медленно спускаясь вниз, вдоль груди, легко, едва касаясь, так что от этого лёгкого контакта у меня всё внутри сжалось.
— Слишком долго — его голос был низким, глухим.
Он наклонился, его губы коснулись моей шеи, оставляя горячий след, пока его пальцы пробирались под резинку трусиков, дразня, играя, но не даря мне того, что я хотела.
Я не выдержала, расстегнула пуговицы на его брюках, потянулась вниз, расстёгивая молнию, и в этот же момент его рука уверенно сжала мой затылок, заставляя снова встретиться с его глазами. В этом взгляде было что-то дикое, что-то опасное, что-то, что сводило меня с ума.
— Забудь всё, кроме этого — он прошептал у моих губ, прежде чем снова прижаться к ним, сметая все мои мысли, полностью заполняя меня собой.