— Завтра пришлют прислугу.
Повеяло нагретым воздухом. Он зашёл, поставил саквояж на тумбочку и подумал, когда же его оставят в покое. Девушка не уходила, но и переступать порог не решалась.
— А у нас мужчины ушли в другую деревню на мероприятие и встретились с лавиной…
Под его внимательным взглядом она помялась и, громко вдохнув, с тревогой заявила:
— Но они скоро вернутся, мистер Малфой. Лавины участились за последний год, так что и людей понять…
— Что ж, это многое объясняет. Благодарю, мисс.
— Мисс Лэд, сэр!
— До завтра, мисс Лэд, — снисходительно повторил Малфой и, бросив тоскливый взгляд на всё ещё поникший бейджик, закрыл дверь.
Бейджики и форму следует обновить первым делом…
На втором этаже он включил свет, помассировал переносицу и обошёл широкую кровать, призванную удовлетворять своим видом всех, кому присуща гигантомания. Платок скинул на лакированный дубовый столик. Расстегнул запонки, открывая венозные запястья точеных мужских рук. Из бара попробовал виски и нашел его сносным. Исследуя и пробуя «на вкус» также интерьер и удобство шале, прошёлся по спальне. Паркет глухо резонировал под каждым размеренным шагом. Приятно звучал, создавая чувство обладания. Спускаясь на первый этаж, Малфой уже ощущал себя хозяином этого курорта и скромничать не собирался. За три дня он изучит товар досконально и примет решение: купить ли скрипучую канатную дорогу, две-три дюжины шале и персонал, или вычеркнуть из списка очередное наименование и отправиться дальше.
И почему министерство не могло оформить сюда порт-ключ? Что здесь скрывали? Было интересно узнать и это. Обладать качественной информацией всегда не лишне.
День был тяжёлым. Стоя у дивана, Люциус расстёгивал пуговицы рубашки и собирался в душ, когда в шале напротив вернулись хозяева. Он машинально глянул в сторону засветившегося жёлтого квадрата окна.
Первый этаж. Прихожая. Посередине темноватый силуэт в приталенном пальто. В нём сразу узналась незнакомая леди. Она стояла у окна, замерев, и смотрела в упор на него, на Люциуса. В этом не было сомнения, свет горел и в его шале. В ночи их окна подсвечивались лучше, чем подмостки сцены.
Две сцены. Два зрителя. Друг напротив друга.
Люциус едва уловимо приподнял брови, но вряд ли она увидела это с такого расстояния. Пальто не снимала, её рука зацепилась за шарф, готовясь вот-вот стянуть, но так и осталась неподвижной.
Он был готов поспорить — ей стало интересно.
Люциус высвободил последнюю пуговицу, скользнул пальцами под полы рубашки, медленно разводя их. Зрительный контакт ни он, ни леди не разрывали. Незнакомка склонила голову к плечу. Люциус отзеркалил и стянул рубашку с плеч.
Один и тот же вопрос он задавал себе, пытаясь найти объяснение. Не ударило ли её ступефаем или, быть может, возымел эффект какой-то парализующий маггловский препарат или болезнь? Леди стояла завороженной. В её шале покомнатно загорался свет и резво проносились тени за шторами, а незнакомка всё ещё смотрела… Вот задвигалась. Оперлась руками о подоконник. Пригляделась поближе.
К нему. Это польстило, и одновременно Люциус подумал, что никогда не заведёт с ней знакомства, никогда не спросит её имени, никогда — потому что знать имя — это уже начало романа, а ему этого не хотелось.
Он привык к одиночеству. Для любовных утех хватало хорошеньких ведьм, и в маггле он совершенно не нуждался. Особенно в такой наблюдающей за ним, такой внимательно изучающей. Такой притягательной.
Люциус тоже шагнул к окну и, медленно кивнув, резко зашторил. Подобной пристальной охоты он не любил.
Вернее любил.
Охотиться.
Сам.
Глава 2
Ему показалось, что он только-только закрыл глаза, как с улицы донёсся механический рык бензопилы. Технический монстр завтракал, чавкал, давился. Малфой тотчас уставился в деревянный свод потолка. В луче утреннего солнца позолотой вилась пыль. Утренняя мгла почти рассеялась. За окном всё больше, всё сильнее расходилась и жужжала пила. Что-то падало, стукалось, трещало, и слышались звонкие женские голоса.
Малфой зевнул в кулак и, нехотя потянувшись, нащупал волшебную палочку, взмахнул, чтобы наслать заглушающие чары на дом, но после отточенного годами движения ничего не вышло. Магия не сработала, а пила не замолкла.
Поморщившись, хриплым мычанием выразив своё недовольство, Люциус привстал на локти и предпринял попытку вновь.