― Ты думаешь, он что-нибудь узнает?
― Он знает больше, чем на этой флешке, ― отвечает Кирстен. ― Она попросила его нарыть информацию.
Сет засовывает свой «Тайл» в рюкзак.
― Позвоним ему по пути.
― Что такое проект «Генезис»? ― спрашивает Кирстен, когда они спускаются вниз по пожарной лестнице.
Сет качает головой.
― Рассказывать особо нечего. То есть, слухи ходили годами, но я не думаю, что кто-то в них верил.
Кирстен вспоминает своего отца: тяжелые очки в стальной оправе, потускневшей от времени. Большие руки, плохо сшитые брюки, пятна от яичного желтка на галстуке. Ей трудно представить, что он был участником какой-то тайной организации. Только если он не хорошо это скрывал, очень хорошо скрывал.
― Это немного напоминает «сингулярность»... никогда не произойдет, но все же пугает до чертиков.
Он бросает на Кирстен взгляд, как будто, чтобы составить о ней суждение, решить, можно ли ей доверять.
― Когда я начал работать в «Альба»...
― Ты все еще не ответил мне, что это.
Он останавливается на шестой площадке. Заключенный в клетку свет мерцает за его головой, слабое питание.
― «Альба» немного напоминает «Бойцовский Клуб». Первое правило «Альба»: никогда не говори об "Альба".
― «Бойцовский Клуб»?
― Ты хоть читаешь книги? Ты знаешь, что у любознательных мышей больше нейронных связей?
Единственная книга, которую она прочитала от корки до корки, это коллекционное издание «Гензель&Гретель», которое подарил ей Джеймс. От нее не ускользнуло жестокое совпадение.
― Не считая того, что мы, вероятно, сегодня вечером умрем, ― говорит Кирстен, ― так что я думаю, что все правила летят к черту.
― Ну, да, это второе правило.
― Ха.
― Серьезно, ― заверяет он, держа ее за руку, ― никому нельзя о них знать, ты понимаешь?
Они снова отправляются в путь.
― «Альба» ― это краудфаундинговая (прим.: сбор средств от общественности на благое дело) подпольная организация: бунтарская группа инженеров, ученых, биологов, генетиков... Мы ставим эксперименты в сфере биотехнологий, но по большей части мы расследуем деятельность других организаций, подобного толка.
― Ты биопанк?
― Технически, я химинженер, но, да, биохакер, химактивист... по сути, мы подкованные в технологиях Правдоискатели.
― Ты ищешь компромат.
Сет кивает.
― Мы представляем собой технопрогрессивное движение, которое выступает за открытый доступ к генетической информации. Мы играем с ДНК... только законными методами... но наша цель, причина, по которой мы существуем ― проникнуть и разоблачить то, что мы называем «черными клиниками» ― мегакорпорации, использующие биотехнологии для неблагих целей.
― Например?
― Мы ищем все, что кажется подозрительным: компания может вызывать сомнения в этичности своей деятельности, заниматься нелегальной практикой или пытаться осуществлять какой-либо вид контроля над социумом.
― Та хирургическая клиника... в Саксонвольде. «Табула Раса».
― Они покупали абортированные эмбрионы из гинекологических клиник и делали инъекции стволовых клеток в лица пациентов.
― Ты разоблачил их?
― «Альба». Коллега... ей пришлось выкачивать жир из бедер домохозяек целый год, прежде чем ее подпустили к их лицам. У нее ушел еще один год, чтобы раскрыть черный рынок стволовых клеток. Мы также разоблачили «Риббер Ранч», «ИксМанкиДи» и «Слимонейд».
Кирстен слышала о них всех за прошедшие несколько лет: их грязные секреты были раскрыты, а тех, кто в них участвовал, затаскали по судам.
― Особенность удивительных вышедших из-под контроля технологий,― говорит Сет, ― состоит в том, что они помогают легче встать на сторону зла. Правительство не может издавать законы достаточно быстро, чтобы успевать запретить их. "Альба" ― самозваный, независимый сторожевой пес.
Они ускоряют спуск по лестнице.
― Итак, слухи о проекте «Генезис» ходили постоянно. Их считали, чем-то вроде, ну, «черной клиники». Человеческой версией расы "Рептилоидов": огромным тайным сообществом, контролирующим мир. Предположительно, они повсюду, особенно, на позициях у власти.
― Теория «Королева-рептилоид» (прим.: конспирологическия теория Дэвида Ике, Ике считал королеву Англии, засланным представителем расы рептилоидных пришельцев-оборотней), но никаких рептилоидов.
― И они местная организация. Это группа, действующая в Южной Африке.
― Так значит «Нэнси», скорее всего, рептилоиды. Или, если тебе так угодно, не-рептилоиды. Ты знаешь, что я имею в виду.
― Согласно слухам, несколько членов проекта «Генезис» стратегически поставлены на ключевые политические должности.
― Президент?
― Я всегда думала, что она выглядит, чем-то похожей на рептилию.
Они добрались до парковки, мотоцикл Кеке припаркован на обычном месте. Кирстен открывает место для хранения в задней части байка, достает оттуда надувной шлем и ключи и упаковывает инсулиновый набор в рюкзак Сета. Она предлагает Сету шлем, но он от него отмахивается. Она надевает шлем, морщится, пока он надувается, и застегивает ремешок под подбородком.
― Но ты в это не веришь? Я думала, что тебе нравится элемент заговоров, учитывая твою предрасположенность к паранойе.
― Я не знаю. До сегодняшнего дня, я думал, что, если бы они существовали, у нас бы уже были какие-нибудь доказательства.
― Теперь у нас есть нож.
В угловой части парковки загораются фары машины. Кирстен и Сет быстро перемещаются в тень колонны. Автомобиль набирает скорость, его шины визжат на гладком бетоне. Он обдувает их порывом теплого воздуха, проносясь мимо них. Затонированные стекла. Кирстен отпускает руку Сета.
― «ПГ» может значить, что угодно, ― говорит он. ― Это может быть название любимого паба твоего отца. «Перекуси Говном». «Пьяная Группа». «Пинта Гериатру».
― «Пить Горилку».
"Пошел Гыбачить".
"Пальцы Геленые".
"Прайд Геев"?
― Он не слышал о слове «стиль».
Они садятся на байк Кеке, и Кирстен заводит мотор, набирает скорость. Она нажимает на педаль газа плавно, пытаясь прочувствовать рычащую между ее ног машину.
― Вот только я видел уже эту эмблему, этот ромб.
― Что ты об этом думаешь?
― Я думаю, что это единственная зацепка, которая у нас есть.
Глава 27
Раздается громкий визг, как будто кто-то резко ударил по тормозам, и байк уходит в боковое скольжение, со скрежетом улетая с дороги, и врезается в стационарный объект, размером четыре на четыре метра. Вращающиеся цвета, жар и гудрон, кувыркание, а затем неподвижность. Левая рука Кирстен вспыхивает болью. Она осторожно прикасается к ней другой рукой. Синий свет (Треснувший Кобальт). Сломана.
На Сете не было шлема.
― Ох, Боже мой, ― произносит она, пытаясь повернуться, чтобы на него посмотреть, но он тоже придавлен к гудрону. ― О, Боже мой. Сет? Сет?