Днём, между операциями, пришло сообщение от Славы: «Нужно поговорить». До этого Лев написал ему двадцать три сообщения – и все двадцать три супруг проигнорировал. Но Лев был согласен – нужно поговорить, и быстро напечатал: «Могу приехать к тебе после работы». Слава ответил: «Нет. На нейтральной территории». Назначил встречу в кофейне и Лев раздраженно подумал: «Отличная идея – обсуждать гей-отношения в публичном месте». Но спорить не стал, хотя, придя навстречу, повторил эту претензию вслух: — Ты уверен, что хочешь здесь обсуждать… всё это?
Он чуть не сказал: «Обсуждать кто кого трахнул», но смекнул, что Славе формулировка не понравится. Однако, она была точна, как никогда: им придётся разобраться, за каким чертом Слава так поступил.
Они были в «Кофемолке» на Красном проспекте – самой заметной кофейне в центре города: через её панорамные окна были растянуты неоновые буквы названия, заметные издалека. Все соседние столики были заняты, отовсюду слышались голоса, Лев чувствовал себя, как на ладони, и постоянно оглядывался. Слава же флегматично разглядывал меню, словно не замечал гомона и людей. Зато его замечали все: кислотно-желтая футболка и такого же цвета крашенные ногти притягивали к себе взгляды посетителей.
Они оба заказали чай: Лев – черный, Слава – зеленый. И только когда официант поставил перед ними блюдца с чашками, Слава уточнил у Льва:
— Что – «всё это»?
Дождавшись, пока официант отойдет от их столика, Лев проговорил:
— Наши отношения.
— Я хочу поговорить о Мики.
— А что с ним?
— Он лечится от зависимости, — равнодушно припомнил Слава. – Забыл?
Лев раздражился:
— Я не забыл, я имею в виду… И что? Что ты хочешь обсудить?
— Мне звонила его психологиня…
Лев поморщился, перебивая:
— Кто?
— Психологиня, — повторил Слава. – Что не так?
— Нет такого слова.
— Поговорим об образовании новых слов или о нашем сыне?
Он прыснул в сторону: валяй, мол.
— Так вот, — продолжил Слава. – Она попросила твой номер…
— Зачем?
— Узнаешь, если дослушаешь.
Лев с насмешкой откинулся на стул.
— Она хочет пригласить тебя на встречу. С ней и с Мики.
— Зачем? – снова повторил Лев. – И откуда она вообще про меня знает?
— Она знает всё. Мики ей рассказал.
Его обдало страхом, желудок скрутился в узел до ощущения тошноты.
— Серьёзно?
— Да.
— Он что, дебил?
Слава поднял тяжелый взгляд на Льва.
— Ещё одна такая фразочка, и я не буду разговаривать с тобой о детях больше никогда.
Игнорируя угрозу, Лев спросил:
— Зачем он ей рассказал?
Слава развел руками:
— Лев, это терапия! Как она сможет помочь, если он будет врать?
— Причём тут наша семья и трава? Зачем рассказывать о нас, чтобы перестать курить траву?
Слава усмехнулся:
— Причём тут твой отец и чайник, который в меня полетел, да?
— Ты теперь будешь всю жизнь это припоминать?
— Нет, — уверенно ответил Слава. – Я знаю, что за всю жизнь рядом с тобой у меня накопится много других незабываемых впечатлений.
Он устало выдохнул:
— Зачем ты так говоришь?
— Разве это неправда?
— За пятнадцать лет это был первый и единственный чайник, полетевший в стену.
Слава начал заметно накручиваться:
— Да, один раз кинул чайник, один раз ударил, один раз швырнул на кровать… О, кстати, это всё случилось за один год. Мне продолжать? Можем все пятнадцать лет так разобрать.
Лев отчаянно проговорил:
— Я же не хочу ничего плохого. Да, я знаю, я ревнивый, вспыльчивый, я пугаю тебя, но я не хочу тебе навредить, — он почти перешел на шепот, чтобы не привлекать внимания с соседних столиков. – Мне самому плохо от того, что я делаю тебе плохо. Мне плохо от самого себя.
Слава, подавшись вперед, ответил:
— Если тебе плохо от самого себя, сходи завтра к Мики и поговори с психологиней. Только всерьёз.
Льву захотелось захныкать: ну причём тут Мики? Он же говорил сейчас о своих чувствах!
— Лев, — твердо повторил Слава. – Ты слышишь меня? Поговори с ней.
— О чём? О том, что мне плохо?
— О том, что Мики плохо.
«А я тут причём?» — чуть не спросил он. Но Слава ответил на его мысленный вопрос:
— Может, ты тогда и о себе что-то поймешь.
— Я о себе всё понимаю.
— Не думаю.
— Я понимаю, — повторил Лев. – Я знаю, что мой отец был тираном. Ты считаешь, я понимаю это хуже тебя? Я прекрасно помню, как это было. И я понимаю, что я такой… что в чём-то мы похожи, но только внешне, в реакциях, но не в сути. Я по сути не такой, как он, я точно знаю. Всё, что он делал, он делал от злости, потому что был злой и хотел зла, но я этого не хочу.