Слава посмотрел в сторону и задумчиво произнёс:
— Может быть, он тоже не считал себя злым…
Лев опешил:
— Ты считаешь, что я злой?
— Нет, я просто думаю, а кто-то вообще считает себя злым?
— Вряд ли он что-то там про себя… считал.
Слава снова посмотрел на Льва и, сощурив взгляд, спросил:
— Ты знаешь, о чём говорили твои родители, когда ты этого не слышал?
Лев пожал плечами:
— Откуда мне знать?
— Может, они обсуждали, как всё исправить. Он клялся ей измениться, она ему верила… Иначе как она его терпела? На этих извинениях всё обычно и держится.
— Ты намекаешь, что я точно такой же? – понял Лев.
— Ни на что я не намекаю, — устало ответил Слава. – Но я думаю, что ни один тиран на этой планете не говорит о себе: «Да, я тиран». Это могло бы быть первым шагом…
У Льва начала болеть голова от его умозаключений не пойми откуда взявшихся.
— Что «это»? – с раздражением спросил он.
— Признание в тирании.
— Хочешь, чтоб я признался, — понял Лев.
Слава пожал плечами:
— Если ты не признаешься, я признаюсь.
— В чём?
— В том, что я придурок, который вернулся из лучшей страны мира в авторитарное государство, где никогда не слышали о правах человека. Вернулся только за тем, чтобы убедиться, что ты того не стоил.
Эта риторика про «лучшую страну мира» у Льва уже в печенках сидела – он молчал, в раздражении постукивая пальцами по столешнице.
— Не признаешься? – уточнил Слава.
— Что я тиран? – хмыкнул Лев. – Я не тиран.
Слава покивал, вяло улыбнувшись. Затем сказал:
— Тогда ты действительно того не стоил.
Это была как пощечина, как ледяная вода в лицо, как удар по яйцам… Как он может так просто их перечеркнуть?
Пока Лев думал, что на это ответить, Слава уже вставал из-за стола. Накидывая куртку на плечи, он вежливо попросил:
— Оплати счет, окей? Можешь потом вычесть из алиментов. И сходи завтра к Мики, пожалуйста.
Лев растерянно смотрел на его удаляющуюся спину, когда вдруг заметил: все на него смотрят. Когда Слава поднялся, все обратили на него внимание, и все проводили его взглядом до лестницы. Он умел привлечь внимание, умел его удержать, умел нравиться, ничего для этого специально не делая. И тогда Лев с грустью подумал, что Слава мог бы позволить себе любую женщину и любого мужчину в этой кофейне, если бы только захотел. Но Слава был его мужем, Слава воспитывал их детей, Слава тратил своё время на их встречи – и от этого делалось по-странному хорошо.
Почти 15 лет. Слава [62]
Пробуждение было тяжелым, как выход из комы. Казалось, он спал несколько лет – так долго тянулся этот странный сюжет, порожденный подсознанием.
Делая на кухне завтрак, он словно всё ещё был там: перебирал в уме все случившиеся события, пытаясь понять, как они вообще могли закрутиться в такую петлю и значит ли это, что ему тоже пора к психотерапевту?
Он не сразу услышал, как его позвал Ваня. А когда очередной крик: «Пап!» вырвал его из полусна, Ваня уже стоял прямо перед ним.
— С тобой всё нормально? – с тревогой спросил мальчик.
— Просто приснился странный сон, — вздохнул Слава.
— Какой?
— Да так… Тебя там не было.
Когда Ваня ушел в школу, Слава забрался в душ, выкрутил холодный кран на полную и ему стало лучше. Мобильный, оставленный на стиральной машине (на случай, если будут позвонить из больницы), завибрировал новым сообщение: мама прислала в Whatsapp анимированную открытку «С добрым утром, сыночек». Позже, вытираясь махровым полотенцем одной рукой, второй Слава отправил маме эмоджи, выражающее предельную степень восторга от ее картинки. Ему не сложно, а маме приятно.
С того вечера, как он написал маме: «Привет», они стали ближе. Раньше мама не слала ему открытки по каждому поводу (только на праздники), а он не делал вид, что они ему нравятся.
Он написал маме, как сильно запутался, как мимо него пролетел чайник, как одновременно дороги и болезненны для него эти отношения. Мама начала ответное сообщение со слов: «Сыночек, я не знаю, как это у мужчин…», и Славе почему-то стало хорошо. Хотя никакого маминого совета он не получил, а получил только мамино: «Я всегда рядом», и по-прежнему не знал, что ему делать с жизнью, а всё-таки жить стало приятней.
Он устроился с графическим планшетом в спальне, надеясь отвлечься за работой – отвлечься и не думать, поехал ли Лев к Дине Юрьевне, начался ли их разговор с Мики и чем вообще всё это закончится.
Тишина в квартире стояла до обеда. Мелодия на мобильном резко разорвала атмосферу спокойствия.
Лев.
— Алло, — прохладно произнёс Слава, прижимая телефон к уху плечом.
Лев начал без предисловий: