Новосибирск всегда славился обильными снегопадами и плохой работой коммунальных служб: во дворе крайне редко можно было заметить снегоуборочную технику, а дом на Немировича-Данченко не был исключением: сугробы вокруг детской площадки (расчищенной силами неравнодушных родителей) достигали в высоту не меньше метра.
Пройдя через детскую площадку, они оказались посреди самодельных заснеженных холмов, и Слава, потянувшись к одному из таких, взял горсть снега в руки, слепил снежок и кинул его во Льва.
Стукнувшись о его руку, снежок распался на части, а Лев недоуменно посмотрел на мужа:
— Что ты делаешь?
Слава ответил как ни в чём не бывало:
— Нападаю.
— Зачем?
Он пожал плечами, набирая следующую горсть снега.
— Это весело. Попробуй тоже, — и следующий снежок снова полетел во Льва, но на этот раз супруг увернулся.
Лев хмуро сказал:
— Надень перчатки.
Слава цыкнул:
— Вот зануда.
Вытерев влажные, похолодевшие пальцы о джинсы, он вытащил из кармана перчатки с откидным верхом: можно было носить как перчатки без пальцев, а можно было открепить верх и превратить их в варежки. Слава так и сделал.
Пока он возился с застежкой, в него прилетел снежок и, подняв взгляд, он увидел коварно ухмыляющегося Льва.
— Капец, это был что, отвлекающий маневр? – шутливо возмутился Слава. – А я думал, искренняя забота!
— И то, и то, — хмыкнул Лев, начиная лепить второй снежок.
Слава, попятившись назад, прыгнул за сугроб и пригнулся, прячась за ним, как за баррикадой.
— Эй, так нечестно! – возмутился Лев и кинул следующий снежок, но до Славы он не долетел – рассыпался о снежную крепость.
— Честно, можешь себе такую же найти! – парировал Слава, обкидывая снарядами Льва – в двух из трех случаев попал.
— Да они меня не закроют, я же не такой маленький, — ответил тот, почти дразнясь.
— Я не маленький! – возмутился Слава. – Я миниатюрный!
Смех Льва показался Славе приглушенным: выглянув, он обнаружил, что супруг всё-таки нашел своё укрытие за дальним сугробом.
— А чё так далеко? – крикнул ему Слава. – Боишься, что доберусь до тебя?
Лев передразнил его:
— Далеко? Боишься, что не докинешь?
— Ага, щас!
— Ну да, ты же маленький, у тебя ручки короткие!..
— Э, слыш! – засмеявшись, Слава швырнул во Льва наскоро слепленный снежок, но тот не долетел совсем немножко.
Лев показал ему язык:
— Я же говорил!
Через десяток перекидываний снежков туда-обратно и примерно столько же колких шуток, игру пришлось резко прекратить: один из Славиных снежков угодил Льву в висок. Заметив это, Слава тут же выскочил из укрытия и побежал к мужу.
— Извини! – крикнул он еще издалека. – Я случайно!
Лев, вытерев лицо рукавом пальто, отмахнулся:
— Фигня, это же просто игра.
Слава присел над ним, отстегнул зубами варежку и провел пальцами по раскрасневшейся от удара коже:
— Не больно?
— Нет.
«Соврал, наверное», — подумал Слава, и прижался губами к его виску.
— Не хочу с тобой воевать, — совсем тихо сказал Лев. – Хочу быть с тобой в одной команде.
Слава заглянул ему в глаза, не сдержал улыбки:
— Лев, от таких слов даже снег может растаять, не то что я... – он обнял его, пообещав: — Ничего, в следующий раз вместе нападем на детей. В одной команде.
— На наших? – уточнил муж.
— Можно на любых, чего мелочиться.
Почувствовав под пальцами влажную, промокшую насквозь ткань флисового пальто, Слава забеспокоился:
— Ты же замерз, наверное. Пойдем домой, — и, поднявшись, протянул руку Льву.
Тот тоже встал на ноги, отряхиваясь от налипшего снега. Слава, оглядывая его, скептически заметил:
— Твоя одежда совсем непригодна для игр.
— Давай выберем мне другую, — предложил он.
Слава обрадовался:
— Правда? Можно?
Лев пожал плечами:
— Почему нет?
Он взял Славу за руку – сам, первый, взял за руку – и они пошли к подъезду.
А там, разувшись и сняв верхнюю одежду в полутемном коридоре, Слава испытал сильное, непреодолимое желание прижаться к мужу, вдохнуть любимый запах, провести руками по сильной, широкой спине. С их последней ссоры он обнимал его уже много раз, но вот так – не обнимал очень давно. С такой страстью. С таким желанием.
Поэтому, когда Слава неожиданно вжался в него, цепляясь руками за холодную, чуть влажную рубашку, Лев с осторожным удивлением уточнил:
— Ты чего?
— Я так соскучился, — прошептал Слава, и принялся целовать его лицо: лоб, щеки, подбородок, губы – куда попадал.