А когда вернулся Лев – кажется, чуть растерянный и смущенный – спросил:
— Ну как?
— Нормально… — неуверенно ответил он.
— Ты же… использовал бережные формулировки?
Лев хмыкнул, садясь в салон:
— Ну да, сказал, чтоб он пошел на хуй.
— Лев! – Слава заскочил в машину следом.
— Да бережные, бережные… Поехали уже.
Бумажка, на которую он выписал самые яркие воспоминания об отношениях со Львом, жгла карман. Никак не получалось удобно устроиться в кресле: пока Мариам здоровалась и задавала формальные вопросы («Ну, как прошла неделя?» — «Нормально»), Слава вертелся, не понимая, почему до этого дня собственные ноги не казались ему лишними. Теперь они никуда не засовывались.
Когда он замер, решив опустить ступни на пол, Мариам кивнула:
— Кто начнёт?
Они переглянулись, как школьники: никто начинать не хотел. Но раз уж он сам всё это затеял – с психотерапией и разговорами по душам – то предложил:
— Давайте по очереди. Одно воспоминание я, потом одно Лев…
— Хорошая идея, — улыбнулась Мариам. – Лев, вы согласны?
— Согласен, — буркнул он так, как будто не согласен.
— Начнёте? – это она уже повернулась к нему, и Слава успел пожалеть о своей инициативности.
Сунув мокрые от волнения пальцы в карман джинсов, он вытащил смявшуюся бумажку и хрипло прочитал с неё:
— Наше знакомство.
3атем поднял взгляд на Льва. Тот, мигнув, как будто забылся на секунду, а потом потянулся к телефону: похоже, его воспоминания были запечатлены в заметках. Включив экран, Лев прочитал с него:
— Наше знакомство.
Слава слегка улыбнулся: совпало. Он прочитал второе:
— Мой день рождения, — был уверен, что Лев точно поймет, какой именно имеется в виду.
И Лев сказал, возвращаясь к своему списку:
— Твой день рождения.
Слава прыснул, случайно роняя бумажку:
— Ты что, просто за мной повторяешь?
— Нет, тут правда так написано! – и он повернул экран, как бы доказывая, что не врёт.
Подхватив записку с пола, Слава снова сел в кресло (ужасно, ужасно неудобно) и прочитал последнее:
— Когда ты сказал, что согласен жить со мной и Мики.
Лев посмотрел на него с грустной тоской во взгляде, потом глянул в свой телефон, потом опять на Славу, и, качнув головой, шутливо сказал:
— Так, нет, это пожалуй перепишу…
— Стой! – Слава попытался возмутиться, но почему-то захотелось смеяться. – Читай, как написано!
Лев сказал, будто через силу:
— Тут написано «снежки».
— Снежки? – переспросил Слава.
— Да. На той неделе, помнишь? Как мы играли в снежки. Это было… очень ярко.
В кабинете стало хорошо и грустно. И как будто светлее. Мариам улыбнулась.
— Мне хочется, чтобы такого было больше, — признался Лев. – Только про тебя и про меня, не про тебя, меня и детей. Только ты и я. Видимо, для тебя это не так важно, — Славе послышался скрытый упрек в этой фразе, — но я хочу в наших отношениях больше наших отношений.
Он кивнул, задумавшись, и решил поделиться тем, о чём думал последние ночи. И особенно после того, как Лев сказал ему в след: «Она не странная» — про свою обиду, а Славу задело это, но как-то иначе. Может быть, так смазано ощутилось чувство вины, но все следующие дни он думал об этой оценочности внутри себя. Как часто он давал Льву оценку – странный, злой, агрессивный, бесчувственный – не думая, что задевает этим? Не думая, что оценочность – ещё один камень, тянущий их на дно.
— Я, кажется, только сейчас начинаю понимать, где ключ, — произнес Слава. — Мои счастливые воспоминания о нас действительно во многом… про семью. Про детей. Я даже… Мне кажется, я указал первые два, потому что знал, что их укажешь ты, и мне хотелось совпасть, чтобы не провоцировать новое обсуждение, новый конфликт, ведь иначе у меня было бы всё про нас, как про семью, вместе с детьми, и ты бы сказал, что я не вижу тебя в отрыве от детей, и мы бы опять…
— Слава, вы додумываете, — вмешалась Мариам, но он выставил руку вперед, мысленно вытесняя её из этого кабинета.
— Я хочу высказаться, — сообщил он, продолжая, — потому что это важно. В этом… ключ. Правда в том, что мы можем иметь разное понимание того, что для каждого из нас было счастьем в наших отношениях, но это не плохо. Это нормально – не совпадать. Главное, что мы вообще можем это счастье в них найти, и не так важно, какое оно, нужно просто принять, что мы понимаем его по-разному. Это же… так просто.
Слава замолчал, сосредоточенно следя за тем, как правая нога Льва перемещается на левую. Он не смотрел ему в глаза – так было проще – но подмечал, что Лев тоже не смотрит. Они оба устремили взгляды в пол.