В лучах солнца силуэт Льва светился, словно обведенный позолоченным маркером, а светлые волосы приобретали рыжеватый оттенок. Закатав темные брюки до колен, он неспешно прохаживался вдоль берега. Белая рубашка, полностью расстёгнутая, топорщилась на ветру, как флаг. Слава, сглотнув, подумал: нужно будет обязательно это нарисовать, и двинулся по мягкому песку к берегу.
Лев услышал его на подходе, обернулся, и Слава улыбнулся ему:
- Сударь, вы тут чаек соблазняете в моё отсутствие?
Лев улыбнулся в ответ:
- Пока ни одна не повелась.
Слава цыкнул:
- Ну и дуры.
Лев, подавшись вправо, заглянул Славе за спину, где он пытался скрыть букет из семнадцати роз. Он точно не знал, сколько нужно, и спросил у флористки: «Сколько обычно дарят на предложение руки и сердца?», та ответила: «Пятьдесят одну или сто одну», Слава фыркнул: «Давайте семнадцать».
- А у тебя там что? – с любопытством спросил Лев.
Слава сделал вид, что только что заметил:
- А, это… Да так, я просто шёл на свидание к одному парню, и решил мимоходом к тебе заскочить, - быстрее, чем Лев успеет ревностно обидеться на это подкалывание, добавил: - Шутка! Это тебе, - и протянул букет жениху. – Синенькие, потому что ты мальчик, и потому что ты любишь гендерные стереотипы.
Лев, засмеявшись, принял букет, отметив:
- Очень мило, что ты учёл мои вкусы.
Слава, игнорируя бешеную тахикардию и головокружение, сунул руку в карман джинсов, сделал вдох-выдох, подумал: «Господи, щас умру от страха», и вытащил бархатную коробочку. Поднеся её ко Льву на ладони в раскрытом виде, проговорил, плохо скрывая дрожь в голосе: - Я хочу… хочу... Короче, я люблю тебя так сильно, что разучился разговаривать от волнения. Ты выйдешь за меня?
Лев опустил взгляд на кольцо, на самое обыкновенное кольцо из золота, с инкрустированными бриллиантами по кругу. Слава специально выбирал классический вариант – вариант большинства – потому что устал быть в меньшинстве.
Лев молчал, и Слава взмолился:
- Боже, скажи что-нибудь, я щас умру!
- Да, да, да! – тут же ответил Лев. – Конечно да!
- А чё ты молчишь?
- Я просто не ожидал!
Слава выдохнул с шутливой сердитостью, а на самом деле – с облегчением. Он и правда на секунду усомнился: не ответит ли Лев отказом?
Осторожно обхватив кольцо указательным и большим пальцами, Слава сказал, вернувшись к светскому тону:
- Сударь, можно ваш пальчик?
- Ну, только если у вас есть с собой топорчик, - в тон ему ответил Лев.
Слава цыкнул:
- Забыл прихватить… Придётся плоскогубцами, - и потянулся к правой руке Льва.
Тот, с видом «так уж и быть», покорно положил свою ладонь в Славину. Почти не дыша, Слава надел кольцо на безымянный палец, и поцеловал руку, прежде чем отпустить. Они встретились взглядами: шутки кончились.
Лев наклонился к Славе, Слава приподнялся на носках, они соприкоснулись губами. Между поцелуями Слава произнес:
- Мы первый раз поцеловались в этот день.
Лев прошептал в ответ:
- Я помню.
Почти 15 лет. Лев [5]
Из всех возможных для эмиграции вариантов они определенно выбрали уровень «Hard». На протяжении трёх лет Лев то и дело спрашивал Славу: почему Канада? Список аргументов не менялся, но периодически Лев их забывал и спрашивал снова.
Первый: «Потому что ты ненавидишь Америку». Этот он не забывал.
Второй: «Потому что это легче, чем учить шведский или норвежский».
Славу не устраивали полумеры. Ему не нужна была Чехия, Польша, Венгрия и прочие страны, переезд в которые потребовал бы куда меньше финансовых, умственных и временных затрат. Он хотел полного пакета прав: однополых браков, усыновления детей, гей-прайдов каждые выходные, право целоваться на улицах, право пользоваться косметикой, право носить одежду, которая ему гендерно не соответствует, а потому ему была нужна Канада. И ещё, конечно, он не хотел учить норвежский.
В феврале Слава получил приглашение на работу по своей геймдизайнерской ерунде, и это было неудобно для всех, кроме самого Славы: учеба в медицинской резидентуре начиналась с сентября, а учебный год детей заканчивался только в мае.
- Если мы уедем раньше лета, мне там нечего будет делать, - напоминал Лев. – Я же не смогу там работать.
Слава пожал плечами:
- Ты и учась в резидентуре, не сможешь работать.
- Спасибо, что напомнил.
- Я имею в виду, какая разница? Месяцем раньше, месяцем позже.
Лев мирился с этой мыслью целых три года: он не будет работать. Он долго не будет работать – несколько лет. Его высшее образование и двенадцатилетний стаж врача-реаниматолога для Канады не будут иметь никакого значения – они посмотрят на него, как на личинку врача, и начнут учить заново. А он, вообще-то, доставал людей с того света, и вполне неплохо с этим справлялся. Разве умирающие люди не везде одинаковые?