Таня просто сходила с ума. Сначала она хотела поехать за ним, но он убедил ее в том, что не нужно этого делать. Наверное, именно тогда он расставил все точки над «і».
Я очень часто не понимал его поступков, их нельзя было назвать необдуманными или спонтанными, но я все равно их не понимал. Словно, лишившись ног, он также лишился кусочка своего мозга, отвечающего за что-то важное. Думаю, доля правды в этом была.
Мы сидели в парке на нашем месте, тогда я и подумать не мог, что Чайкин уезд так сильно повлияет на Таню. Сейчас она выглядела самой счастливой девочкой на свете, и мне нравилось видеть ее такой. Я прекрасно понимал, что Чайка уедет уже через две недели. Но я не знал я, что после этого мы перестанем общаться с Таней, она замкнется в себе, и все время будет сидеть дома.
Он уехал и все хорошее, что было закончилось в один момент.
Да, мы созванивались, разговаривали, но это было не то.
— Ты как там? Как учеба?
— Да все нормально в принципе. Одногруппники правда – это какой-то кошмар. А соседи по общаге, так это вообще.
Я рассмеялся.
— Как там Таня? — спросил он.
— Не знаю, мы не общаемся. Может, позвонишь ей?
— Может, и позвоню.
Но он не позвонит.
А мама звонила ему каждый вечер. Расспрашивала обо всем на свете.
— Ты ужинал? А что? Молодец…сам приготовил? Что собираешься делать?
И так далее. Иногда звонил ему и отец, он выходил из комнаты и только тогда разговаривал.
— Понятно, - говорил он, - ничего, скоро она привыкнет и перестанет звонить так часто.
Он переехал из общаги приблизительно через полгода после того, как свалил из дома. Естественно, никто об этом не знал, потому что мама бы сошла с ума, если бы решила его навестить. Ох и свинарник они там устроили с барыгой и математиком.
Но пока у нас были эти две недели, и мы старались выжать из них все.
Вы когда-нибудь находили труп? Не во сне, а по-настоящему? Мертвый человек, который больше не может отвечать на ваши тупые вопросы, он просто себе лежит, показывая всем своим видом то, как ему на вас наплевать.
— И почему именно мы должны были увидеть и найти его первыми? — спросила Таня, когда мы сидели на нашем заднем дворе и все еще отходили от увиденного.
— Вы видели, — говорит Чайка, — у него глаза как стекло.
Черт знает, чего нас туда занесло. Мы просто прогуливались и в этот раз зашли немного дальше, чем обычно. Туда, где находилась свалка. Настоящий рай для бедных. В таких местах иногда можно было найти гораздо больше, чем в специальных магазинах. Именно здесь отец время от времени собирал всякие интересные железячки. Тут валялись старые холодильники, телевизоры, выпотрошенные начисто; колеса, покрышки и труп одного алкаша.
Лошадиная голова — так его все называли. Мы видели его почти каждый день и, честное слово, я был уверен, что этот сраный алконавт никогда не загнется.
— Ага, — говорю, — просто жуть.
Он лежал на куче каких-то кусков пенопласта и пластмассы, может, ему так было удобно, не знаю. Я испугался. Не буду врать, когда я все осознал, то чуть не испортил свои любимые штаны с изображением Кунг-Лао на правом бедре. Но потом страх ушел и на его место пришла то ли злоба, то ли еще какое-то странное и совершенно неуместное чувство. Хотя, если посудить, за что я мог ненавидеть это ничтожество? Напился и умер, как псина. Вот и все. Но почему именно мы? Мы не должны были находить его, зачем? Чтобы потом огребаться от проблем?
— Никому об этом говорить не будет. — сказал Чайка, но на нас не посмотрел.
— В смысле? Как это, никому не скажем? Ты сдурел?
Никто даже и подумать не мог, что это труп. Это больше напоминало кучу грязных свитеров, воняющих как дохлая лошадь. Не знаю зачем, но я подошел и пнул эту кучу ногой. А потом увидел синюшнее лицо. И попятился, не отрывая взгляд от Лошадиной головы.
— Никому не скажем. — повторил Чайка. — Это значит, что никто не должен знать о том, что мы нашли его первыми.
— Почему?
— Потому что лично мне не охота тратить свое время, объясняя тупоголовому участковому и другим крысам, как мы оказались в том месте и все такое прочее. Естественно, нам за это ничего не будет, но, а вдруг они решат, что нам надо пообщаться с психологами? Или чего-нибудь еще тупее.
Пусть так, подумал я. Психологов я действительно не любил.