— Именно поэтому ты решила съехать с элитной родительской трешки на Арбате в общагу? Чтобы они не волновались по пустякам? — подливаю немного дегтя в слишком приторный чан с медом. Застигнутая врасплох моим вопросом она недовольно поджимает губы. — Не злись, Веснушка, я и сам в твоем возрасте стал жить отдельно. Тоже, кстати, начинал с общаги. Полгода продержался…
— Пока не выгнали, — не дав мне договорить, с триумфом заявляет Леся, решив блеснуть своими познаниями о моей нескромной персоне. — О тебе там не забыли, Страйк, — лукаво улыбается она.
— Собираешь слухи? — наигранно возмущаюсь я.
— Слухи бегут впереди тебя, Кравцов, — небрежно фыркает Веснушка.
— А ты у нас святая невинность?
— Ангел во плоти, — ее невозмутимой уверенности можно только позавидовать. — В отличие от тебя, у меня идеальная репутация. Ни одного темного пятнышка, никаких скандальных слухов, — без зазрения совести хвастается Олеся.
— Чиста, как Дева Мария, — иронично подытоживаю я, двигаясь к разговорившейся Веснушке, пока не упираюсь бедром в разделяющую панель. — Тихоня и скромница, спасающая всех несчастных и обездоленных. Благодетельница. Защитница. Идеальная дочь.
— Это такой завуалированный стеб? — почувствовав подвох, Олеся настороженно сдвигает брови, но не спешит трусливо отпрянуть, продолжая неподвижно сидеть вполоборота ко мне с прямой спиной и вопросительным выражением в глазах.
— Нет, просто удивляюсь, как ты такая правильная и высокоморальная дала мне на первом свидании? Что-то тут не сходится, Лесь, — низким бархатистым голосом говорю я, опускаю взгляд на нежные губы, вспоминая, какими податливыми и бесстыжими они могут быть, лениво сползаю ниже, по оголенному плечу к груди. Если на Олесе и есть бюстгальтер, то очень тонкий, потому что через хлопковую ткань футболки я вижу очертания ее сосков. От настойчивого внимания они твердеют и приподнимаются буквально за считанные секунды. Воздух в салоне раскаляется до температуры плавления. Олеся плотно сжимает бедра, и мой член мгновенно распознает это движение, как готовность «святой невинности» принять его как можно глубже. Я сглатываю, облизывая губы. В горле сухо, как в пустыне, в брюках невыносимо тесно. Как так, бл*ь? Я до нее даже не дотронулся. Надо срочно исправлять… Обхватив Веснушку за шею, резко тяну ее на себя. Накрываю горячие губы своими, целую глубоко и жестко, толкаясь языком в теплую полость рта. Она отвечает скованно, оторопев от неожиданности. Перехватив контроль, я усиливаю натиск, имея нежный рот как заблагорассудится. От сумасшедшего желания закипает кровь, вынуждая меня действовать напористо и быстро. Рывком задираю ее футболку и грубо сжимаю грудь через кружево белья, нетерпеливо дергаю чашечки вниз, заставляя круглые мячики выпрыгнуть из тесного убежища. Чееерт, стояк натягивает ширинку так, что та вот-вот лопнет. Одурев от похоти, я хриплю что-то нечленораздельное, поглаживая твердые соски. Отстраняюсь, чтобы посмотреть на охренительно упругую тройку с идеальными острыми вершинками, и почти с завистью наблюдаю за собственными пальцами, ласкающими безупречную грудь. У меня реально крышу сносит от этого зрелища, предохранители горят, мозг вырубается, оставляя голые инстинкты. Я нетерпеливо тянусь к припухшим губам, одновременно дергая пуговицу на ее джинсах. Но вместо мягких нежных губ целую пустоту.
— Саш, стоп! — отклонившись назад, Олеся толкает меня в грудь. Не сильно, но достаточно ощутимо, чтобы частично прийти себя. Именно частично, потому что некоторые части моего тела, включая заработавший мозг и каменный член, не готовы смириться с обломом. — Мы поесть собирались, а не потрахаться, — напоминает Леся, суетливо поправляя свою одежду. Заметив мой свирепый взгляд, девушка торопливо добавляет: — Я тебя не динамлю. Ты сам пристал, — она пытается выглядеть уверенной и независимой, но пылающие щеки и огромные, как переспелые вишни, зрачки рассказывают совсем другую историю. — Слушай, я думала, что тебе моральная поддержка нужна. Поэтому и поехала, — выдает очередное оправдание. — Если бы знала, ни за что бы не села в эту шмаровозку.
Олеся начинает нервничать из-за отсутствия какой-либо реакции с моей стороны. Я молчу, потому что попросту не в состоянии выдавить ни слова. Мне даже начинает казаться, что я слышу, как звенят мои несчастные яйца. Не динамщица она, как же.
— Ты в порядке? — встревоженно спрашивает Олеся, так и не дождавшись ответа на предыдущие реплики. Я выразительно показываю взглядом на свою вздувшуюся ширинку и мрачно ухмыляюсь, заметив, как вспыхивают ее щеки. — Сам виноват. Вот и мучайся теперь, — неожиданно раздражается она и, сложив руки на груди, отворачивается к своему окну. — Отвези меня обратно, — капризно требует маленькая стерва.