— Это точно они? Ира сказала, что им сейчас не до вечеринок, — мама тоже поднимается с места и встаёт рядом с отцом.
Вцепившись побелевшими пальцами в собственные колени, я боюсь даже вдохнуть, молясь про себя, чтобы родителям померещился автомобиль Кравцовых. Таких совпадений просто не может быть!
— Олеся, нам обязательно здесь оставаться? По-моему, пора закругляться. Свою миссию я выполнил, но очень жду, что ты мне кое-то объяснишь. Наедине, — понизив голос, Виктор предлагает потихоньку свалить. А что? Идея неплохая. Я уже готова рассмотреть этот вариант, но ещё не знаю, насколько тщетны мои надежды сбежать от возникших обстоятельств.
— Точно они. Серега с Ириной. Ещё и с Сашкой, — как гром среди ясного неба слышу звучный бас отца. — Пойду встречу, а вы пока приборы для вновь прибывших организуйте.
Можно сколько угодно рассуждать, что я должна была предусмотреть подобный вариант, заподозрить неладное еще накануне, когда Страйк устроил мне подробный допрос перед моим отъездом, или смело обвинить меня в глупости, эгоизме, инфантилизме и трусости — я только кивну в ответ на все обвинения и признаю их обоснованность. Конечно, мне приходила в голову мысль, что Кравцовы могут внезапно приехать с поздравлениями, или мама проболтается Ирине Владимировне об изменениях в моей личной жизни. Но так же я знаю, что есть вещи, о которых мои родители гарантированно будут молчать, если не появятся объективные причины для разглашения. И если бы я привела сегодня Страйка, а не Виктора, то такие причины у них бы появились, и все, что было озвучено подставному молодому человеку, услышал бы Саша. Между двух зол я выбрала меньшее. Только и всего.
— Мам, мы с Виктором поедем, — говорю в ответ на просьбу матери помочь на кухне. — Вам и без нас будет весело, а нам есть что обсудить.
— Зачем уезжать? Что за глупости? — всплеснув руками, мама переводит горящий взгляд на Мартена, надеясь заручиться его поддержкой. — Виктор, оставайтесь. Кравцовы — наши давние знакомые. Они надолго не задержатся. Обещаю, что никто не будет задавать вам неловких вопросов.
— Я очень вам благодарен за теплый прием, Светлана Андреевна, но нам и правда нужно ехать, — вежливо произносит Вик. — Был безумно рад познакомиться с вами и Игорем Степановичем.
— Мы тоже, но как же… Вы совсем ничего не поели, — растерянно бормочет мама.
— Я успел попробовать все блюда. Божественно вкусно, — слегонца переигрывает Виктор. Льстить тоже надо уметь красиво и как минимум не банально.
— Спасибо, мамуль. Я тебя наберу завтра, — быстро прощаюсь и, схватив своего липового жениха за локоть, спешно тащу его в коридор, где мы лоб в лоб сталкиваемся с семейством Кравцовых. В полном, вашу мать, составе.
Чеееерт! Засада! Трындец!
Я не надеялась сбежать огородами, но вот так, в узком пространстве, практически нос к носу — это полное фиаско. Ладони немеют, сердце колошматит по грудной клетке что есть дури, пол под ногами шатается. От позорного падения спасает локоть Виктора, в который я вцепилась обеими руками. Каждый шаг, как на шарнирах. Чувствую себя неуклюжим деревянным Буратино и выгляжу, наверное, так же.
— Олеся, здравствуй. Выросла как! Сколько я тебя не видела? — восклицает Ирина Владимировна, заключая меня в объятья. Виктор вынуждено отступает в сторону, и я лишаюсь своей единственной опоры. Главное сейчас — не смотреть на Страйка. Иначе точно рухну в обморок от переизбытка гормона стресса. Заглушив в себе панические настроения, делаю глубокий вдох и натягиваю на лицо очаровательную улыбку.
— Здравствуйте, Ирина Владимировна, — выжимаю из себя, неловко дернув плечами. — Вы прекрасно выглядите.
Не смотреть на Страйка! Не смотреть! И улыбаться! Широко! Вежливо! Красиво льстить! Искренне и небанально!
— А ты-то какая красавица! Сережа, скажи, Олесю не узнать? — щебечет женщина, от которой я не так давно почти час пряталась в шкафу. Добралась все-таки.
— Да вроде такая же, — окинув меня равнодушным взглядом, Сергей Давыдович переключается на Виктора. — А это жених?
— Да. Это Виктор, он из Парижа. Занимается благотворительностью, — радостно объявляет впорхнувшая в прихожую мама. — Очень положительный молодой человек. Мы с отцом в восторге.
Ну, спасибо, мамуль, услужила! Хочется забиться в самый темный угол и тихо заскулить. Не знаю, как Вик, а я точно под впечатлением от короткой, но яркой презентации. О Страйке и его мыслях на этот счет лучше не думать. Но не думать я не могу. Особенно, когда все пространство маленькой прихожей заполнено знакомым запахом мужского парфюма и витающими между нами статическими разрядами напряжения. Боковым зрением я вижу, как он раздевается, снимает пальто и вешает на крючок, потом оборачивается и наверняка буравит меня уничижительным взглядом. Щеки горят, словно меня по ним отхлестали. Именно так я себя и ощущаю. Избитой морально и физически. Напоминаю, что сама виновата в сложившейся ситуации, но легче не становится.