Вырастешь большая, будешь, как и мать,
Колыбель качая, песни напевать.
Бай-бай-бай, пусть приснится Рай...
Ничего особенного. Простые складные слова, но долгими ночами, когда мы с мамой месяцами лежали в больнице, именно они и мамин голос стали для меня своеобразным оберегом от совсем недетских страхов и кошмаров.
— Мам, привет, — поддавшись внезапному порыву, я набираю ее номер. — Можно я приеду?
— Конечно. Что-то случилось? — встревоженно отвечает родной голос.
— Нет, все замечательно. Просто очень сильно по вам соскучилась. Вы в городе?
— Отец работает, я одна на даче. Приезжай, поболтаем. Я шарлотку испекла.
— Уже лечу, мам.
Насчет «лечу» я, конечно, погорячилась. Надо еще как-то с Сашей объясниться и машину выклянчить. Шампанское я так и не выпила. За руль спокойно могу сесть, а утром заеду за ним и вместе домой поедем. По-моему, шикарный план, но есть подозрение, что он его не оценит.
Из дома мне удается выбраться незамеченной. Повезло, что девчонки куда-то вышли. Надеюсь, что не покурить. Но зная Марину, не удивлюсь, что она до сих пор втихаря от Олега балуется.
На улице стемнело, но небо ясное, звездное. Завтра наверняка будет солнечный день. Я уже заждалась, зимний пуховик надоел до тошноты. Хочется сбросить все лишнее, пробежаться налегке, в солнечных лучах понежиться. Апрель в разгаре, а тепла как не было, так и нет. То дождь, то снег, то слякоть, то снова мороз. Сугробы сошли и на том спасибо. Весной почти не пахнет, под ногами скрипит тонкий лед, изо рта вырываются облачка пара, щеки бодряще пощипывает. Накинув на голову капюшон и подняв воротник, на ватных ногах иду на звук голосов, раздающихся с другой стороны коттеджа. Участок у Кравцовых с хорошим освещением, потеряться сложно. Тем более я у них бывала не раз.
Заметив четыре мужские фигуры возле барбекю, слегка притормаживаю. Очкую, если честно, но и остаться не могу. Даже ради Саши. Мне здесь даже дышать тяжело, а ему вполне комфортно. Он в кругу друзей, веселится, вниманием не обделен, а я его утром поздравила, подарками полезными завалила. Потрахаться тоже успели. Какие, спрашивается, могут быть ко мне претензии? Я все свои основные функции выполнила.
Крадусь потихоньку, стараясь не вслушиваться в мужской гогот, но все равно кое-что удается разобрать. Саша как раз рассказывает про террариум с тараканами, а парни ржут, как кони. Смешно же, блин. А, может, завидуют? Так я не жадная, всех могу этим добром одарить. Словно почувствовав мое приближение, Кравцов оборачивается, а я встаю, как вкопанная.
— Лесь, ты чего нос морозить вышла? — отвернувших от парней, он шагает ко мне и тоже останавливается. Улыбка сползает с его раскрасневшейся физиономии. Нахмурившись, Саша останавливает взгляд на моем рюкзаке. — Куда намылилась?
— К родителям поеду. Можно я твою машину возьму? — переминаясь с ноги на ногу, прячу замерзшие руки в карманы. Погода сегодня совсем не апрельская. Того и гляди снег пойдет. И от выражения лица Кравцова еще больше в озноб бросает. Чую, не договоримся мы.
Грубовато взяв под руку, он оттаскивает меня подальше от таращащихся на нас парней.
— Что опять на тебя нашло, Олесь? — понизив тон, раздраженно спрашивает Страйк.
— Ничего не нашло, — трясу головой, запахивая куртку на его груди. — Застегнись. Холодно. Я утром за тобой вернусь. Не обижайся, мне, правда, очень надо.
— Именно сегодня? Сейчас? — в темных глазах вспыхивает гнев, губы упрямо сжимаются. — Не поедешь никуда. Ясно? Иди в дом. Позже разберемся.
— Не пойду, — качнув головой, твердо припечатываю я. — Пожалуйста, давай не будем ругаться. Я же по-хорошему прошу.
— Ты можешь по нормальному объяснить, что произошло? — немного смягчившись, Кравцов берет меня за плечи и привлекает к себе. Даже обнять пытается, с беспокойством всматривается в мое лицо. — Девчонки обидели? Так я с ними быстро разберусь.
— Нет, — шмыгнув носом, я отвожу взгляд в сторону. — Мама попросила приехать.
— Смеешься? Это причина, по-твоему? — снова закипает Кравцов, помрачнев, как грозовая туча. Не удивлюсь, если молнией шарахнет. — К маме захотела? На ручки? Тебе пять лет, Олесь?
— Двадцать, — едва слышно отвечаю я, внезапно вспомнив, что свой день рождения я тоже с родителями отмечала. Но тогда весомая причина была. Они еще не знали, что я с общаги съехала. А сейчас получается, что без повода Кравцова бросаю.
— Вот именно, — бросает он сквозь зубы. — Дурить прекращай, Лесь.
— Не дашь машину, вызову такси! — угрожаю я, повышая голос. Тоже мне диктатор нашелся.
Убрав руки, он отступает назад. Какое-то время сверлит мое лицо взбешенным взглядом, пытаясь прощупать мою решимость. Боковым зрением замечаю, как оторвавшись от кучки наблюдателей, к нам направляется Вадик Смоленский. Не прогадали с выбором засланного казачка. На роль переговорщика он больше всех подходит.