Он повернулся к странной, невидимой стене, как только отпустил их.
Теперь свет стал ярче.
Возможно, это тоже сбило его с толку.
Никому из них, даже людям, больше не нужны были фонари на костюмах, поэтому они выключили их все, чтобы сберечь энергию для защиты.
Теперь Ник смотрел на то, что могло быть только радиационным куполом. Он увидел панель в форме отпечатка ладони на одной стороне и, не колеблясь, положил на неё руку.
У них не было времени возиться.
Он был уже на грани того, чтобы убить их всех.
«Три минуты двадцать две секунды», — пульсировал огонёк в уголке его маски.
Цифры светились красным и постепенно становились всё темнее.
Дверь перед ним открылась.
Ник прошёл вперёд, осмотрел стены, нашёл следующую панель для отпечатка ладони и вышел из маленькой камеры. Он отступил назад и резко махнул остальным подойти поближе.
— Здесь нет замка, — сказал он твёрдым голосом. — Идите. Это камера дезактивации. Разместите внутри столько людей, сколько сможете. Затем, кто окажется ближе всех, положите руку на панель справа, чтобы запустить процесс и открыть следующую дверь.
Когда Кит поколебалась, Нику пришлось прикусить губу, чтобы не рявкнуть на неё.
К счастью, она, похоже, быстро уловила панику Ника.
Она рванулась вперёд, заходя внутрь и плотно прижимаясь к стене. Было очевидно, что камера рассчитана максимум на двух-трёх человек одновременно.
Уинтер попыталась остаться в стороне, но Ник практически толкнул её.
«Иди, чёрт возьми, — резко подумал он в её адрес. — Джордан и я последние. Мы можем выдержать это намного дольше, чем любой из вас. Ты умрёшь меньше чем через минуту, если твои щиты откажут».
Она прикусила язык, и он почувствовал, как в ней закипает гнев, но она шагнула вперёд и втиснулась рядом с Кит. Следующей вошла Тай, затем Морли, которого Малек подтолкнул вперёд себя.
И на этом свободное пространство закончилось. Больше никто не поместился, несмотря на размеры Тай и Кит.
Морли положил руку на внутреннюю панель, и панель перед Ником и остальными, всё ещё находившимися снаружи, начала закрываться.
Она закрывалась мучительно медленно.
Только когда она полностью закрылась, затем с тихим шипением запечаталась, а затем снова зашипела, по-видимому, обеззараживая их, дверь перед четвёркой внутри камеры начала медленно открываться.
— Чёрт возьми, — пробормотал Ник себе под нос.
«Две минуты и четыре секунды», — показывали часы Нику.
Цифры теперь были кроваво-красными.
Когда пробило две минуты, цифры угрожающе замигали.
Дверь с другой стороны камеры начала медленно закрываться.
Ник уже положил руку на панель с их стороны, но дверь не сдвинулась с места, пока дверь напротив не закрылась внутри прозрачной рамы, а затем запечаталась с едва слышным шипением.
Затем мучительно медленно дверь перед Ником начала открываться.
— Заходите внутрь! — теперь Ник не скрывал своей паники.
Он резко махнул рукой Форресту Уолкеру, который стоял ближе всех к двери.
Гибрид жестом пригласил свою мать Роуз войти первой, затем Чарли и Малека, а сам вошёл в камеру последним. Вчетвером они расположились ещё теснее, чем в первой группе.
Как оказалось, они встали слишком плотно.
Форрест положил руку на панель в форме ладони, и дверь подала звуковой сигнал.
Они перестроились. Они втянули животы. Они попробовали ещё раз.
Дверь снова подала звуковой сигнал.
Они попробовали ещё раз, на этот раз Роуз была так вжата в стену, что Ник испугался, как бы она не задохнулась, прежде чем двери их выпустят.
Дверь снова запищала.
Форрест вышел из камеры.
— Нет! — Ник зарычал. — Хватит строить из себя грёбаного героя! У нас нет времени!
— Кто-то должен выйти, — сказал Форрест, и в голосе его слышалась такая же паника, как и у Ника. — Поверь мне, я не хочу этого делать. Но один из нас, чёрт возьми, должен…
— У нас нет времени! — прорычал Ник.
— Никто из нас не выживет, если мы этого не сделаем!
Не говоря ни слова, Малек наклонился к Чарли, стоявшей рядом с ним.
Чарли потрясённо вскрикнула, когда видящий поднял её так, словно она весила не меньше куклы, и аккуратно посадил себе на плечи. Он выпрямился в высоком узком пространстве, и теперь женщина в костюме сидела на нём так, словно была четырёхлетним ребёнком, которого отец привёл в зоопарк. Она моргнула, глядя на остальных, но оба костюма, казалось, держались.
«Сорок восемь секунд», — просигналили часы Нику.