— Нет, — ответил Ник.
Брик кивнул, как будто эта деталь была несущественной.
— Оно расположено на большом острове. В нашем старом мире он назывался Мадагаскаром. Ты помнишь?
Ник кивнул, чувствуя, как напряглось его тело.
— Да. Я помню.
— Данная конкретная тюрьма существовала уже некоторое время, но ею редко пользовались, — продолжил Брик, отрывисто произнося слова и барабаня пальцами по деревянному столу. — Это затевалось отчасти как исследовательский центр. Недавно всё изменилось.
Он пожал плечами, но его хрустальные глаза, устремлённые на Ника, оставались холодными.
— Несколько месяцев назад я узнал, что они достраивали это учреждение весь прошлый год, — невозмутимо продолжил он. — Увеличивая вместимость с нескольких десятков камер на одном этаже и превращая его в нечто гораздо более мрачное и всеобъемлющее. Мой контакт в компании ознакомился с планами на этот и несколько других объектов, которые Ч.Р.У. планирует построить в течение следующего года. Цель состоит в том, чтобы превратить весь остров в огромный комплекс с подземными и наземными зонами для содержания под стражей, научных исследований и принудительного труда.
Брик поправил свои бронированные рукава и откинулся на спинку деревянного монашеского стула.
— Большинство этих камер были явно предназначены для содержания вампиров, — добавил он. — Но планы также указывают на намерение содержать под стражей большое количество видящих.
Ник почувствовал, как его челюсти напряглись.
— Сколько?
— По состоянию на неделю назад заведение уже было рассчитано на триста тысяч персон, — коротко ответил Брик. — Согласно моему источнику, это всего лишь одно из полудюжины учреждений только на этом острове, — прозрачные глаза Брика встретились с глазами Ника. — Если они не слишком заботятся о комфорте, то в одном этом комплексе потенциально может разместиться около полумиллиона индивидов… уже сейчас, как я сказал. И, как я уже говорил, это только один такой объект на одном острове, и планируются и другие объекты в иных, столь же труднодоступных местах. По оценкам моего источника, только на Мадагаскаре вместимость может достигать четырёх миллионов. От восьми до двенадцати миллионов индивидов по всему миру. При необходимости их можно расширить, и в плане трудовых лагерей, и в плане мест содержания под стражей.
Брик приподнял бровь.
— …Или заключить контракт, само собой, если они решат, что численность слишком велика для управления.
Ник не хотел понимать.
Он не хотел, но понимал.
— Ты думаешь, что всё кончено, — сказал Ник, и его голос стал таким же твёрдым, как у Брика. — Перемирие. Тонкое как салфетка притворство антагонистических рас, живущих в мире друг с другом. Вся система «приручённых» вампиров и гибридов. Категории специализации. Миднайты, Галилеи, Центурионы и все остальные. Вот что, по-твоему, изменилось. Ты думаешь, они решили превратить нас в настоящих рабов. Или уничтожить, если это не получится.
Взгляд Брика стал ещё более пронизывающим.
Он не ответил.
Впрочем, в этом не было особой необходимости.
Глава 19. План
Ник неуклюже опустился на пустой деревянный стул рядом с Уинтер.
При этом он лишь слегка скрипнул зубами.
Ему и в голову не приходило, что он был завёрнут только в тонкое одеяло, пока он не опустил свой вес и не почувствовал голой задницей твёрдую древесину монашеского стула, покрытого всего несколькими миллиметрами металлизированной ткани. Как только стихла первоначальная боль от сидения, он осмотрел себя и свои раны. Всё выглядело нормально, несмотря на острую боль в боку и более тупую в ноге и руке.
Органический герметик и пластыри, казалось, держались.
Он взглянул на Уинтер только после того, как убедился, что ему удалось не вскрыть ни одну из ран, которые они всё это время лечили.
— Ты должен был оставаться там, пока пакет с кровью не опустеет, — сказала Уинтер тихо, но с ноткой раздражения в голосе. — Почему ты этого не сделал?
— Он опустел.
— Когда я проверяла в последний раз, ещё не опустел.
— Ну, а когда я очнулся, пакет был пустой.
Она не ответила.
Ник мог догадаться, почему. Она была взволнована и измучена, и, вероятно, так длилось уже несколько дней. Ей нужна была причина, чтобы разозлиться на него, причём такая, которая не заставляла бы её чувствовать себя ужасно виноватой за то, что она накричала на пострадавшего, а он только что отнял у неё эту причину.