- Входите, - обернулся врач, коротко кивнув нам в знак приветствия. – Сядьте здесь, гарси.
- Её зовут Лея, - напомнил Берн.
Врач чуть усмехнулся. «Обычный сноб», - равнодушно подумала я. Тоже мне, королевский лекарь!
Подсознательно я ждала боли. Мой первый опыт ментального воздействия и пытки Вуга я вряд ли когда-нибудь смогу забыть. Но врач и вправду оказался превосходным – именно поэтому ему и доверили лечить её величество. Он просто взял моё лицо в свои руки, посмотрел в глаза и что-то негромко сказал.
Леци не успел возмущённо фыркнуть от такой фамильярности, как доктор уже отпустил меня.
- Голова кружится? – спросил он. – Может быть, болит? Нужно немного полежать?
- Уже всё? – удивилась я. – Нет, всё нормально, - встала, и едва не свалилась от внезапной слабости.
- Положите её на кушетку, - посоветовал доктор подхватившему меня Берну. – Ничего, это скоро пройдёт.
Леци уложил меня и что-то тихо спросил у доктора. Тот также негромко ответил. Мужчины отошли, разговаривая. Я же тем временем сканировала себя. Сегодня мне наглядно продемонстрировали, как легко я поддаюсь чужому воздействию, и то, что со мной в таком состоянии можно сделать. И пусть только что мне поставили блок, который должен защищать от любого, кто захочет влезть в мою голову, спокойнее от этого не стало.
- Доктор! – позвала я.
Врач обернулся.
- Вам плохо?
- Нет, - я нахмурилась, заметив некую досаду в его взгляде. – Я хочу знать, что я буду чувствовать, если кто-то попытается воздействовать на меня.
- Я всё объяснил вашему наставнику, - ответил врач. – И вы уже можете встать.
Прозвучало это как «можете быть свободны».
Леци шагнул ко мне, чтобы помочь подняться, но я отстранила его и поднялась сама. Да, стоять я могла, но ощущения были не из приятных. Я чувствовала себя...несвободной. Так бывает, когда наденешь новую, не разношенную обувь: чуть тесновата, хотя, вроде, по размеру, и пока не ходишь, всё, кажется, нормально, но туфли начнут нещадно жать и натирать пятки, как только ты выберешься из дому прогуляться.
Мне это очень не нравилось.
- Скажите, а это теперь всегда так будет?
- Что – это? – не понял доктор.
- Ваш блок. Он мне мешает!
- Какая ерунда! – возмутился врач. – Вы не можете этого чувствовать!
- Потому что я – гарси? – сердито уточнила я.
- Лея! – Берн примиряюще улыбнулся. – Тебе надо привыкнуть. Это как вставная челюсть для беззубого – сначала мешает, а потом привыкаешь.
- Откуда вы знаете? У вас вставная челюсть, тера? – ехидно спросила я.
Тут уже и врач не сдержал улыбки:
- Какая языкастая гар…деграска, - заметил он и посмотрел на меня с каким-то новым интересом. – Непривычно или больно?
- Не больно, - коротко ответила я.
- Тогда всё действительно пройдёт со временем. Но вам пора, её величество ждёт.
- Что? – спросила я, когда Леци с улыбкой пропустил меня вперёд.
- Иногда ты бываешь такой сварливой, что я легко могу представить тебя вредной бабкой с внуками у подола.
Я хмыкнула:
- Ничего не имею против внуков. Только вряд ли получится. Наша жизнь слишком богата событиями, чтобы дожить до старости.
Улыбка пропала из голубых глаз Берна.
- А это мы ещё посмотрим, - сказал он с угрозой, адресованной непонятно кому, и открыл портал.
Когда мы во второй раз входили в покои королевы, моё настроение нельзя было назвать блестящим. Подсознательно я была готова к любым пакостям, слишком уж запоминающимся был урок, который мне преподали. И королева сразу заметила эту мою собранность. Она жестом остановила мой трэсс и заботливо спросила:
- Как ты себя чувствуешь?
- Всё хорошо, - ответила я, невольно поджимая губы. По этой детской привычке мама безошибочно узнавала, что я обижена или расстроена.
Её величество тоже поняла это и чуть улыбнулась, переводя взгляд на Берна:
- Что ж, если нет никаких препятствий, мы можем начать? Присядьте, - и королева первой заняла место в высоком кресле, стоящем у окна. Таким образом мы не могли видеть её лица, зато наши лица, обращённые к свету, были открыты ей.