— Ты меня избегаешь? — Спросила Рувейда, когда я присел на своё место, сегодня она печально и задумчива, огорчена моим поведением.
— Нам не обязательно постоянно ходить рядом, чтобы твои родители верили в наш брак, — тихо отвечаю я, не удосужившись взглянуть на неё.
— Ты не приехал за мной, они заподозрили неладное, — девушка крутит пальцем браслет на другой руке, словно пытается всем продемонстрировать мой давнишний подарок.
— Или это ты захотела, чтобы я забрал тебя.
— А что в этом плохого? Неправильно появляться поодиночке, будучи помолвленными. О чём речь, ты даже сейчас постоянно уходишь. Хочешь быть ближе к этой девушке? Зря, она уже тебя не замечает, — последняя фраза сказана с явной обидой, Рувейда требовала, чтобы я обратил на неё внимание.
Кадер рядом не было, и я постоянно искал её в толпе гостей. Она танцевала так, как не танцевала никогда, самозабвенно, выплёскивая эмоции, веселилась, улыбалась, почти парила на крыльях.
Она освободилась от чего-то, от огромного камня, который несла всю свою жизнь. Избавилась не только от меня, но и от чего-то другого, оставила всё, за что винила себя.
Я не решался подойти к ней, не мог рассказать правду, не должен портить эту картину, не должен портить её судьбу.
Но разве она не должна хотя бы узнать правду? А уже потом сама решит, что и как дальше делать. Сколько бы лет ей не понадобилось для этого решения, я подожду в стороне.
— О чём шепчетесь? — К нам подошёл счастливый донельзя жених.
— Как ты, дорогой? — Улыбаясь, спрашиваю я, словно проникаясь хорошим настроением друга.
— Прекрасно, этого дня я ждал достаточно долго, — продолжает улыбаться он, присаживаясь на пустующий стул Сурии. — Вы ведь в порядке? Ничего не нужно?
— Не беспокойся, мы тоже счастливы, — Танер улыбается. — Вы прекрасная пара, пусть так будет всегда.
Анри засмеялся, так легко и беззаботно, и проговорил:
— Спасибо. И вы, вот все вы, кто встретил свою любовь, пусть будут счастливы, а кто не встретил, пусть встретят.
— Отлично, дорогой, хорошо, что ты позволил, теперь смело могу влюбляться, — беззлобно прицепился к фразе Озгюр, улыбаясь, как сытый кот.
— Будь тут Джан, он бы треснул тебя по затылку. Я бы тоже треснул, но далеко сижу, — усмехаюсь я, и все мы вздыхаем, вспоминая друга.
— Надеюсь, и он там счастлив, — с лёгкой улыбкой проговаривает Озгюр, а перед глазами его стоит любимый брат, которого ему сейчас очень не хватало.
Мы не успели полностью погрузиться в воспоминания о погибшем друге, нам помешало черное пятно, вернувшееся к нашему столу.
Эрдала и Кадер посадили с нами, в противоположной стороне от нас с Рувейдой, но всё равно рядом. И если остальные гости за столом разговаривали о чём-то, то Эрдал почти всегда молчал, с некоторым высокомерием слушая нас и наблюдая, словно за зверями в зоопарке, к счастью, он регулярно отлучался разговаривать по телефону. Ругался с кем-то по поводу своего бизнеса, или же по поводу другого «бизнеса».
— Ох, жених, ещё раз поздравляю вас, пусть этот брак подарит вам семейную идиллию, — светски-натянуто улыбнулся мужчина.
— Благодарю вас, — ровно так-же улыбнулся в ответ Анри, затем хлопнул ладонями по коленям и продолжил. — Что-ж, мне пора возвращаться к жене, не скучайте.
— Озгюр, ты ещё хочешь танцевать? — Вдруг проговорила Бурсу, видимо, на неё тоже неприятно давило общество Эрдала.
— Конечно, для тебя, всё, что угодно, — Озгюр галантно подал девушке руку, пересекаясь с угрожающим взглядом адвоката.
— Я тоже не прочь потанцевать, если позволите, — заявила Рувейда, и следом за ними, покинула наш стол.
Нас осталось трое, я, Танер и Эрдал. За круглым столом мы сидели, создавая треугольник, и достаточно недружелюбно переглядывались. Мой дорогой друг ждал момента, чтобы начать допрос, зная адвоката, он создаёт особенную атмосферу. Это ему удавалось, ибо даже на празднике, в окружении песен, танцев, радости, красоты, наш стол вдруг стал олицетворением тьмы, разве что молнии не били из стороны в стороны.
Мужчина что-то почувствовал, не зря ведь на него давил адвокат, поэтому он улыбнулся, всё так же фальшиво, немного издевательски, и, удостоив меня странным взглядом, проговорил:
— Пожалуй, тоже присоединюсь к танцам, ведь моей любимой невесте не должно вдруг стать одиноко.
— Я бы попросил вас задержаться, — совсем не вовремя говорю я, не выдержав из его уст признания к моей любимой девушке. Как он посмел? Как я посмел позволить кому-то надеть кольцо на её палец?