Кадер разместилась на высоком матрасе, прямо под стеклянным отделом крыши, она лежит на боку, упираясь на левую ногу, взгляд её устремлён в книгу, изредка перемещается на окно, где во всех подробностях видно буйство природы.
Не знаю, та самая ли это книга, которую мы не могли поделить, или другая, ведь все рукописи вдеты в одинаковые обложки.
Она не видит меня, но слышала, как трещали и скрипели подо мной деревянные ступени. Не оборачивается, сейчас я не достоин её внимания.
— Сегодня была запланирована прогулка. Помнишь? — Не очень громко говорю я, не переходя границу лестничного перехода.
— Никто не пойдёт в такую погоду, — не отвлекаясь от чтения, проговаривает она, немного скучающим голосом.
— Мы пойдём.
— У меня нет ни малейшего желания идти с тобой куда-то.
— Злишься?
— Нет, ложь на каждом шагу, уже вошла в привычный обиход жизни.
— По поводу брака, соглашусь, но в каком месте я ещё тебе врал?
Она помолчала, отложила книгу, и посмотрела в окно, в этот момент вновь подул сильный ветер, и сосна, растущая перед домом, наклонилась.
— Когда признавался мне в любви.
— Я могу зайти?
— Будто если я скажу, нет, ты не зайдёшь.
— Если откажешь, уйду, мы же договаривались.
— Ты собираешься что-то сказать? — Она окончательно закрыла книгу, отложив её на край матраса, а сама села, теперь уже, даря мне возможность видеть её прекрасное лицо и растрепавшиеся волосы.
— Если ты позволишь.
— Да, давай поговорим, — неожиданно быстро согласилась она, понимая, что нам необходимо расставить всё по своим местам.
Перешагиваю последнюю ступеньку, прохожу к мелкому диванчику и сажусь на него, ей вновь приходиться переворачиваться, чтобы мы были лицом к лицу.
— Начнём с последней ситуации. Да, мне нужно было сразу и честно рассказать тебе обо всём. Мы могли поехать куда-то только вдвоём, но оставаться наедине в такой ситуации, не лучший вариант. Брать с собой друзей тоже не вариант, я замечал, что тебе становится только хуже, когда они просят тебя остаться.
— Ты хотел, чтобы моё решение было только моим решением, а не сложившимся из-за намёков и просьб друзей?
— Именно. Так совпало, и эта немного рабочая поездка выпала на эти дни. Днём мы обсуждаем работу, у тебя появляется время подумать, отдыхать от меня, и так далее.
— Я понимаю, но зачем нужно было врать о браке? Говорить мне, что это было обязательным условием?
— Не думаю, что тебе хотелось приехать сюда в окружение довольно предосудительных людей, без особой на то причины. Мы бы не могли сказать, что приехали выяснять свои отношения, и по сути нас ничего не связывает. Так же не могли сказать, что мы друг другу никто, поэтому просто так живём в одном доме. Понятно, что между нами что-то есть. Не могу уверять, но что-то мне подсказывает, что тебе бы не хотелось слышать постоянные вопросы о наших намерениях и рассуждений, когда же мы сыграем свадьбу.
— Вероятно, так оно и было бы. Но зачем ты обманул меня? Не мог рассказать обо всём раньше?
— Совершил ошибку, да. И неверно изложил правду, это было не обязательной причиной, а заранее подготовленной ложью. А ещё мне хотелось хоть раз назвать тебя своей женой.
Кадер порывисто взглянула на меня, не то возмущенная, не то ошарашенная моими словами. Однако она ничего не сказала.
Мы немного помолчали, отвернулись к окну, наблюдая за буйством природы.
— Ты ещё хочешь прогуляться? — Вдруг спрашивает девушка, переводя взгляд от окна, на свои руки, обхватывающие колени.
Глава 68. Биркан
На улице очень тепло, даже порывы ветра разносили горячий воздух, будто мы были где-то на вечернем пляже, после жаркого и очень солнечного дня, и тепло окутывало нас.
Небольшой дождь всё же пролил, незадолго до нашего выхода, поэтому сейчас мы шли по мягкой, немного влажной земле.
— Когда я была маленькой, отец часто возил меня на природу, особенно в лес. Иногда мне кажется, только там я была счастлива. Мы гуляли, он рассказывал мне истории. Мы собирали шишки, дома мыли их, а некоторые из них я красила лаком для ногтей. У меня была целая коллекция разноцветных шишек, под цвет маминых ногтей. Я не очень знала, как она выглядит, но знала, какими были её ногти. Например, красный она любила больше всего, баночка осталась полупустой.
— И ты любила этот цвет? Раскрашивала им большинство шишек?
— Нет, — улыбнулась девушка, погружаясь в воспоминания. — Только лучшие из них, и то раскрашивала только один ряд, не желая тратить весь лак. Красный, такой не глубокий красный цвет, как неспелая вишня, всегда напоминал мне о матери.