Незнакомец зажал ей рот, она вырывалась, кусалась, била его руками и ногами, отползала, отталкивая обеими ногами, ударяя со всей силы, ей почти удалось сбежать, она схватилась за дверь, надеясь откинуть её так, чтобы попасть по обидчику, но получилось наоборот.
Насильник встал на ноги, в то время пока Нихан отползала, схватил её за шею, она пыталась бить его снизу, вцепилась в его руки, вонзаясь ногтями в толстую кожу, но все попытки были тщетны. Он ударял её головой об угол двери, то тех пор, пока девушка не потеряла сознание.
Она очнулась, когда его уже не было рядом, а она так же валялась на полу, под головой натекла небольшая лужица крови, волосы на затылке слиплись и запутались, смешавшись с кровью, рабочая форма была частично порвана, а тело болело, будто по ней проехал каток, перемолов кости, сдавив органы.
Нихан не могла пошевелиться, она тупо смотрела в потолок, надеясь, что вот-вот умрет, она не представляла, как будет жить с этим дальше, как сможет хоть на мгновение забыть о произошедшем, казалось, это навсегда останется с ней, в каждой клеточке тела, не давая забыться даже на секунду.
Рядом, в том самом коридоре, послышались звуки, кто-то собирался войти туда, слышался веселый, пусть и уставший, голос одной из девушек. Услышав их, Нихан будто воскресла. В ней появились силы, она тут же, пусть и тяжело, поднялась на ноги, они тряслись так, будто в них не было костей, не было опоры.
Девушка боялась, что её увидят в таком состоянии, боялась, что не дадут умереть, все узнают о её позоре, абсолютно все.
Она схватила первую попавшуюся вещь с крючка на стене, это оказалась большая вязаная кофта, принадлежащая непонятно кому. Нихан надела её, скрывая грязную, рваную форму, и вышла через запасной выход, за секунду до того, как её коллеги увидели погром в раздевалке.
Она не сказала, где находится сейчас, мне оставалось радоваться, что в кармане оказался телефон, и она связалась со мной, до того, как приступила к выполнению задуманного действия.
Эти новости ввели меня в ступор, я не находила слов, чтобы хоть как-то успокоить её, не говоря уже о том, чтобы предотвратить тот крайний шаг.
Я пыталась не молчать, выжимать утешительные слова, всё, что когда-либо слышала, когда дело касалось жертв насилия, говорила, что её вины нет, и всё вскоре пройдет, главное идти дальше.
Но подруга кричала, убеждала меня и себя, в том, что вся её жизнь на этом моменте перечеркнулась, а ещё она не сможет смотреть Онуру в глаза, она винила себя, считая, что чем-то привлекла к себе внимания, не позвала на помощь, недостаточно боролась и не смогла спасти себя. С большей стороны она боялась осуждения со стороны, Нихан сгорела бы, узнай кто-то о произошедшем, люди всегда обсуждают такие вещи, многие будут говорить, что это она виновата, что повела себя беззащитно, и скорее всего, с легкостью могла спастись.
И если на осуждение от общества девушка могла не обратить внимания, то на мнение семьи и жениха она не могла закрыть глаза.
Я поняла, настал пик её душевных излияний, в своих мыслях она окончательно закопала себя, а значит, сейчас она бросит трубку и что-то сделает с собой.
Пытаюсь узнать, где она, предлагаю приехать и поговорить, просила ничего не делать с собой, но подруга настойчиво уклонялась от ответа, говоря, что всё уже решено.
— Прости меня за всё, — проговорила девушка на последнем всхлипе, послышалось судорожное дыхание, и вызов сбросился.
Настал мой черед плакать. Я едва сдержалась при разговоре с ней, и каждый свой всхлип заглушала прижатой ко рту ладонью, мне не хотелось расстраивать её сильнее, если бы она осознала и мое отчаяние, то ещё быстрее повесила трубку.
Я продолжила заниматься тем, чем занималась до этого, тупо набирала её номер, начиная ненавидеть каждый гудок.
Не хуже чем Нихан, меня охватил ступор, я перестала чувствовать свои ноги, тупо качаясь взад-вперед, с бескрайней надеждой глядя на экран мобильника, ожидая увидеть ответ на вызов.
Я ощущала свою беспомощность, и вместе с тем вину. Только я знаю о случившемся, только мне известно о её скором самоубийстве, на мне лежала такая тяжелая ответственность, в виде чей-то жизни. Я не понимала, жива она, или уже мертва.
Горячие слезы обжигали онемевшие щеки, я кое-как взяла себя в руки, я не могу сидеть на месте, и ждать пока подруга умрет.
Я не могла произнести ни слова, зубы тряслись, а голос дрожал, срываясь на истеричные всхлипы, поэтому начала писать подруге сообщения, и не только ей, я спросила у её сестры, дома ли Нихан, ответ пришел быстро, и он был отрицательным.