Первая Джоли тоже кивнула.
— Я помню это, — сказала она Верене. — Эта ситуация почти идентична моей. Возможно, линии находятся достаточно близко, чтобы всё исправить.
Верена простёрла своё Видение.
— Этот младенец сейчас в Чистилище. Я должна забрать его оттуда.
— Ты откажешь в этом скорбящей матери даже после смерти? — Потом Джоли вспомнила. — О, конечно. Ты же Нокс!
— Ты забыла? — кисло поинтересовалась Верена, когда они отбыли.
— Да, всего на миг. В той линии я не понимала твоих мотивов.
— И какова же моя цель?
— Наконец-то, вылечить своего ребёнка, а также предложить призрака Орлин на должность Воплощения Добра. Если тебе удастся добиться этого здесь, мы всё ещё можем спасти твой мир.
— Ты забыла и о том, что моё исследование будущего показало успешное достижение цели и разрушение временной линии, даже несмотря на это.
— Да, я снова забыла, — печально согласилась Джоли. — Я начинаю путать перспективы теперь, когда мой двойник опять появился на сцене.
Они отправились в Чистилище, где Нокс забрала душу Гэва Второго. Ей никто не помешал; архангел Гавриил понимал, зачем она это делает. Как призрак, мальчик не нуждался в кормлении или купании. Верена приложила его к груди, где он и заснул со всем комфортом.
— Теперь, наконец, я спасу моего ребёнка, используя его настоящую мать для того, чтобы воззвать к воплощениям в процессе её подготовки к своей невероятной судьбе.
— Сначала она отправится на твои поиски, Нокс, — сказала Джоли.
— Да. Это только повод, а не причина, для чего я якобы забрала ребёнка.
И только кажущаяся причина, знала теперь Джоли. История Верены с проклятьем уходила на полторы тысячи лет назад.
Жилище Нокс находилось внутри горы, которая ассоциировалась с Чистилищем, и было обустроено в качестве временной резиденции ещё несколько веков назад, чтобы заявить о её законности её присутствия здесь. За исключением этого, она держалась в отдалении от остальных инкарнаций. Она гордилась тем, что остаётся таинственной даже для них. Теперь она собиралась взаимодействовать с ними гораздо теснее.
Призраки Орлин и Джоли сохранили видимость своих настоящих тел и здесь, и казались плотными как горе, так и друг другу. Это было частью их испытания.
Формой гора напоминала огромный алмаз, и её материя в Загробной Жизни тоже представляла собой алмаз. По пути были разбросаны несколько препятствий, роль которых заключалась в том, чтобы отвлечь призраков, создать подобие сопротивления их вторжению, но не помешать им пройти. Объектом настоящего вызова являлась Орлин: чем дальше она взбиралась по крутому склону, тем в большей степени превращалась в грубого мужлана. Непривычная к новому телу и действующим на мужчин силам, она попыталась изнасиловать свою компаньонку, Джоли.
— Я помню, — поморщилась Первая Джоли.
Затем перед ними возникла Нокс в виде сотканной из тумана прекрасной и желанной женщины.
— Приди ко мне, мужеподобное создание, — сказала она. Нокс посылала им мысли, которые те воспринимали. «Приди ко мне»… Но теперь Первая Джоли поняла, что и эта форма диалога была иллюзорной, с использованием перспективы. Верена говорила вполне обычными словами, вслух.
Орлин-мужчина так и сделал. Она/он заключил/а в объятия очаровательную фигуру и продолжил/а попытки заняться с ней сексом. Затем Нокс вернула ей женскую сущность. «Помни», — сказала она. Потому что то был урок: основное отличие между мужчиной и женщиной, за которое женщина не должна осуждать мужчину, не осознав до конца его сущности. Поражённая Орлин только теперь это поняла.
— Как мне вынести этот позор? — спросила Орлин и упала в обморок.
Вторая Джоли подбежала к ней, но слова её были обращены к Нокс.
— Почему ты играешь с нами, Воплощение Ночи?
«Тебе нужно многому научиться», — отозвалась Нокс. Огромное преуменьшение.
— Всё, чего она хочет, это её сын, Гэв Второй. Пожалуйста, верни его теперь, когда ты унизила нас достаточно.
Первая Джоли снова поморщилась. Она не понимала сути происходящего тогда, когда принимала участие в этой сцене. Теперь — да: предыдущее Воплощение Добра, как и многие другие инкарнации, являлось самовлюблённым и пренебрегало людскими делами. Нокс хотела, чтобы следующий Бог понял, что такое унижение, и никогда о нём не забыл. Это, и немного сострадания, в значительной степени предотвратят безразличие по отношению к человеческим проблемам в будущем.
«У меня её ребёнок, — согласилась Нокс. — Его недуг продолжается и в Загробной Жизни». Как хорошо она знала, о чём говорит!