Гордон забрал золото и ушёл.
— Но если я когда-нибудь понадоблюсь вам снова…
Она поцеловала его в щёку.
— Я тебя найду. Ты был великолепен.
Он вернул ей поцелуй.
— Теперь я хотя бы знаю, чего меня лишила жизнь.
Верена оставалась со старшим и младшим Гавейнами целый год, пока не наступило время отлучать ребёнка от груди. Раз в месяц она выходила вечером, чтобы найти овцу, сделать надрез на её шкуре и испить необходимый глоток крови. Овца этого даже не замечала, а порез очень скоро заживал. Девушка ценила направление, которым вело её Видение, так она чувствовала себя в безопасности. Несмотря на то, что Верена не возвращалась в пещеру достаточно долго, она также знала, что о Ворли можно не беспокоиться.
— Вскоре твои обязанности перестанут быть необходимыми, — сказал сэр Гавейн, когда они лежали вместе после очередного страстного секса. — У меня не будет предлога, чтобы держать тебя рядом.
— И я покину вас обоих, — ответила она. — Как мы и договаривались.
— Может, мне стоит отречься от титула и жениться на тебе. Это хотя бы сделает меня счастливым. Ты обладаешь такой замечательной страстью, что я едва могу угнаться за тобой, но каждая попытка — радость.
— Титул — это долг королевству, — напомнила она ему. — Его нельзя отбросить ради девицы лёгкого поведения.
— Я убью человека, который назовёт тебя так.
— Тогда мне лучше уйти до того, как любой человек скажет правду.
— Ты подчиняешься лишь разуму.
Настало время сменить тему.
— Мне нужно покормить Гэва.
— Кстати, о нём. С ним что-то не так.
Этого она не ожидала.
— Я думала, ты любишь малыша.
— Люблю. Он так же дерзок и очарователен, как ты. Но присутствует в нём и нечто жуткое, как фальшивая нота в симфонии.
— Может, мне нужно воспользоваться Видением и посмотреть, что не так.
— Попробуй. Надеюсь, что бы там ни было, это можно будет исправить.
Верена направилась к Гэву, покормила его, затем положила обратно в кроватку и применила Видение.
Сэр Гавейн был прав: что-то было не в порядке с ребёнком. Не физически; мальчик отличался крепким здоровьем. Духовно. Болезнь ума, которая могла вовлечь его в неприятности много позже.
— Что там? — спросил сэр Гавейн, наблюдая за ней.
— Кажется, на нём лежит что-то вроде проклятья, — сказала она. — Что-то, что сделает его неудачником, из-за чего он умрёт раньше срока.
— Удача зависит от самого человека.
— Возможно, я неправильно выразилась. Нашими жизнями управляют свыше. Некоторым суждены великия деяния, а другие изначально обречены на неудачи, независимо от своего физического и духовного потенциала. У Гэва прекрасный потенциал, но в его судьбу внесены изменения. Я бы хотела, чтобы было иначе, но…
— Как такое может быть? Скажи, какое зло угрожает моему сыну, и я направлю его другим путём.
— Это за пределами человеческих возможностей. Ему просто не повезёт в жизни, и мы не можем этого предотвратить.
— Я не могу просто смотреть на это! Мой сын должен преуспеть.
— И я тоже не могу, — сказала она с растущей тоской. — Но я не знаю, что мы можем сделать.
— Твоё Видение… можно ли настроить его на определённый аспект? Такой как источник проклятья?
— Я могу попытаться, — Верена не подумала об этом, но предложение было хорошим.
Она сфокусировалась, настраиваясь на источник неприятностей Гэва. К собственному изумлению, время, когда его судьба изменилось, удалось установить с лёгкостью. Четыре месяца до рождения. Он был проклят ещё до того, как покинул её тело.
Четыре месяца. Это случилось, когда…
— О, нет! — вскрикнула девушка.
— Ты нашла его, — сэр Гавейн не спрашивал. Он утверждал.
— Да, нашла. Это моя вина, — потому что это произошло, когда она обратилась в вампира. Верена не поставила сэра Гавейна в известность о переменах и не собиралась этого делать; новость его бы не обрадовала, и, как она думала, к нему отношения не имела.
— Как это могло случиться? Ты посвятила ему себя и никогда не ему не вредила.
— Сознательно — нет. Но это… Кое-что, что коснулось меня, повлияло и на него, пока Гэв пребывал внутри меня. Я понятия не имела…
— Ты отравилась?
— Если можно так сказать. Я съела кое-что… испорченное. И это повлияло на него. Теперь на ребёнке лежит проклятье. Снимать его слишком поздно.
— Значит, он обречён?
— Он не может быть обречён! — расплакалась Верена. — Только не из-за меня!
— Но если мы не в состоянии это изменить…