В свитке, который она обнаружила, не было текста, только три картинки. Монета. Сцена. Группа людей.
— Что это значит? — спросила Ванья.
— Хотела бы я знать! Ничто из этого не кажется тайной. Монеты используются в качестве денег, сцена — для обращения к публике, а люди присутствуют везде. И всё же Видение полагает, что это и есть необходимая мне подсказка.
Они обсудили это с Ворли.
— Публика, — сказал он. — Вот что представляют собой люди. Публика для любого, кто выступает на сцене. А монета — это то, чем они расплачиваются с исполнителем. Он должен уметь их развлечь.
— Но какое всё это имеет отношение к тайнам? — спросила Верена.
— Никакого. Это просто какой-то праздник.
Казалось, это и был ответ.
— Может, нам следует устроить какое-нибудь зрелище, — предложила Ванья. — Они всегда мне нравились. Я с удовольствием побыла бы звездой.
— Что ты умеешь делать? — спросил Ворли. — Умеешь петь или танцевать? Или шутить?
— Не очень хорошо. Полагаю, что могу продемонстрировать, какой умею быть соблазнительной. Но мне было бы стыдно заниматься этим перед толпой. Так что это плохая идея.
— Мне нравится смотреть, как ты соблазняешь меня, — сказал Ворли. — Почему ты думаешь, что мир этого не оценит?
— Мир может назвать меня девицей лёгкого поведения.
— А что в этом плохого? — поинтересовалась Молли. Она оставалась с Вереной, но не участвовала в диалоге вплоть до этого момента. — Из меня получилась прекрасная ночная бабочка. А из Рены — ещё лучшая.
Ворли рассмеялся.
— Хороший вопрос. Мужчины ценят ночных бабочек, когда им нужен секс, но в другое время вынуждены их порочить. Это лицемерие, тем не менее, оно широко распространено.
Верена была заинтригована.
— Почему мужчины порицают то, что им больше всего нравится?
— Это из-за религии. Секс — один из самых мощных стимулов, однако обществом зачастую осуждается. Поэтому мы должны заниматься им, одновременно отрицая свою причастность к нему. Притворяться, что мы не хотим того, чего на самом деле страстно жаждем. Мы должны любить и ненавидеть женщин за это.
— Я предпочитаю быть любимой, а не ненавидимой, — сказала Ванья.
— Ты и есть возлюбленная, — отозвался Ворли.
— Может, это и есть ключ? — спросила Верена. — Секса хотят больше всего и вместе с тем ужасно боятся, что его тайна откроется. Конечно же, в области секса существует больше секретов, чем в любой другой.
— Это могло бы объяснить сцену и публику, — сказала Ванья. — Но не монету. Ей можно заплатить за секс или зрелище, но в этом нет никакого стыда; всё продаётся и покупается.
— Монету тоже легко объяснить, — возразил Ворли. — Когда её подбрасывают, она вертится в воздухе, и теоретически неизвестно, гда остановится.
Он вытащил римскую монету, сохранившуюся со времён оккупации, и подбросил её в воздух. Она приземлилась на пол, подпрыгнула и легла перед Вереной.
— Шанс, — сказала Верена, глядя на монету. — Какая связь между Ночью и шансом?
— Подозреваю, что сильная. Если Ночь укрывает неизвестное, то… что может быть более неизвестным, чем последствия шанса?
— Значит, монета может быть символом шанса. Но какое отношение это имеет к выступлению на сцене перед публикой?
— Вполне может иметь, — ответил он. — Во время представления никто не может быть уверен в реакции публики. Людям может понравиться или же они освистают зрелище, а причина остаётся скрытой.
— Я бы не рискнула выйти на сцену, — сказала Ванья. — Не в том случае, если мой успех или неудача зависели бы от подбрасывания монеты. Провал превратился бы для меня в настоящий кошмар.
Ярость обиженной женщины иногда превосходит все возможности ада, вспомнила Джоли. Эта мысль, возможно, и была анахронизмом здесь, но всё же Джоли связывала её с поднятой темой. Ни одна женщина не хочет быть отвергнутой или считаться бесполезной.
— Но у монеты нет разума, — подчеркнул Ворли. — Она тебя не оценивает, поэтому не нужно так волноваться об этом.
— И всё же я ужасно волнуюсь.
— Ты очаровательна, когда нервничаешь, — он удержал её рядом с собой и начал поглаживать. Она какое-то мгновение сопротивлялась, потом приняла участие; сомнений в его интересе не осталось, а Ванья была здоровой вампирессой.
Верена обдумывала разговор. Сейчас, когда она осталась в относительном одиночестве, она могла сосредоточиться. Секс… сцена… реакция публики… шанс… Ночь… тайна. Каким образом всё это соединялось друг с другом?