Я постарался как можно скорее покончить с утренней возней и сесть за мой столик. Рядом с ним я поставил на табуретку чашку чая. Каждое мое движение как бы отодвигало что-то от меня, что-то отталкивало. В глубине души я был рад, что так спешу и так занят. Когда я сидел уже за столом и раскладывал свои бумаги — примерно часов в семь, — вдруг резко зазвонил телефон.
Говорил Эгон. Не могу ли я прямо сейчас к нему прийти? Он будет ждать меня у подъезда. С Гринго, как видно, случилось несчастье.
— Где они живут? — спросил я.
— Через три дома от меня, — сказал Эгон.
До него от меня было метров сто, может, и меньше. Только теперь я узнал, как близко жили эти Гринго.
— Привратница из их дома была у меня, она меня знает, приходит ко мне убирать. Она вчера сделала по просьбе госпожи Гринго кой-какие покупки, хотела ей сейчас занести, а то они очень рано уходят на службу. Но ей никто не открыл, и отпереть она не смогла, потому что ключ вставлен изнутри. У нее есть свой ключ от их двери, она и у них убирает.
— Сейчас приду, — сказал я.
Когда ключ вставлен изнутри и никто не открывает — это недобрый знак.
Я надел военную форму. Я ведь не знал, придется ли мне еще вернуться домой перед тем, как поеду на службу. На улице так неслышно выпавший снег вызвал теперь много шуму. С тарахтением проезжали снегоочистители, дворники работали скребками, расчищая тротуары. Вон стоит Эгон. Мы прошли вместе еще три дома. Когда поднялись на площадку и остановились перед дверью квартиры, привратнице, молодой расторопной особе, удалось уже при помощи какого-то принесенного из дому инструмента вытолкнуть ключ, торчавший в отверстии замка с той стороны. Теперь она отпирала дверь своим ключом.
Я не осматривал комнат, по которым мы проходили, но от того, что я все же краем глаза увидел, у меня осталось мимолетное впечатление необычайной прелести и какого-то нежного кукольного уюта. Двустворчатая дверь в спальню была закрыта. Привратница постучала и тут же вошла. Мы последовали за ней.
Сквозь занавески проникал слабый свет. И здесь тоже царил величайший порядок. Так же аккуратно, как и все вокруг, супруги Гринго лежали на спине в своих кроватях, стоявших вплотную друг к другу. Уже совершенно холодные. Есть ли необходимость добавить что-либо к сказанному? Из конверта, оставленного на ночном столике, торчал листок. Я его вытащил. На нем было два адреса и номера телефонов. И еще приписка: «О нашей кончине известить — остальное уладят адресаты». Больше ничего. Порошок, разумеется, лежал тут же, рядом стоял большой стакан с остатком воды. «Очевидно, цианистый калий», — подумал я — что же еще в таком случае думает профан. Возможно, они давно уже держали его наготове. Они аккуратно лежали в своих постелях, укрытые по шею, вытянув руки. Мы молчали. Потом Эгон произнес по латыни краткую молитву. Привратница перекрестилась. Я был поражен, выбит из колеи. Мне здесь нечего было больше делать. Они лежали так, что казались чуть заметными вершинами уходящего под воду континента. Два островка…
— Мне пора на службу, — сказал я. — Ты отдашь необходимые распоряжения, Эгон?
Он кивнул. Я подал руку ему и привратнице. На лестнице я подумал: «Мог бы с тем же успехом отпустить мальчишку в войска связи».
Я пошел домой. Было восемь утра. Заварил крепкий кофе. Но он не подействовал на меня ободряюще. Я остался в каком-то странном оцепенении, как бы отгороженный от всего, опрокинутый в самого себя. Я сидел в свете выпавшего снега, который белизной своей словно расширял комнату. Держал в руке сигарету, и пепел на ней все рос. Когда я почувствовал, что он обжигает мне пальцы, я уронил сигарету в пепельницу, не шевельнувшись.
Так что же это было? Какая-то веха, казалось, была пройдена, какая-то вершина осталась по ту сторону.
Я больше не думал о чете Гринго.
Когда я пришел на службу, на моем письменном столе рядом с готовыми характеристиками лежала новая стопка папок. Документы следующего потока. Я начал их просматривать. В одиннадцать часов раздался телефонный звонок. Полковник.
— Я только хотел вам сказать, господин фон С., что ваше первое решение относительно кандидата из Праги было, видимо, все-таки самым верным. Ко мне сейчас заходил подполковник П. Теперь и он присоединяется к вашему мнению. Вы, надеюсь, еще раз взвесили все за и против?
— Так точно, господин полковник, — ответил я. — И пришел к тому же выводу.
— Значит, оставляем его в ПВО, — сказал он. — Теперь нам надо забронировать всех зачисленных в управлении призывного района.