В итоге даже россиянин даже с высшим образованием считает, что суть теории эволюции в том, что человек произошел от обезьяны (глупости!) и выпучивает в удивлении глаза, когда слышит, что у него с березой под окном половина общих генов. Потому что он-то считал, что у березы вообще никаких генов нет. Примеров такого российского невежества можно привести тьму (хотя убежденность во вращении Солнца вокруг Земли – куда уж дальше? Дальше – докоперниково время, XVI век…), но я приведу один, касающийся не математики, физики или астрономии, а того, в чем все полагают себя знатоками. Поскольку все считают, что разбираются в собственной (а тем более чужой) сексуальности.
Согласно данным ВЦИОМ (июнь 2013 года), 87 % россиян полагает, что гомосексуализм должен быть ограничен или даже запрещен вплоть до уголовной ответственности. И я понимаю их яростное недоумение – что же творится на Западе, где повсеместно легализуют однополые браки, а?! Вон, по данным Gallup (май 2013), 53 % американцев эту легализацию поддерживают (в возрасте до 30 лет – 70 %).
Как так?! Понятно, что на Западе есть либеральные ценности, подразумевающие защиту прав меньшинств, и что была борьба меньшинств за свои права, – но, поскольку меня интересует только наука, я о ней и скажу. Еще в конце 1940-х американский биолог Альфред Кинси выпустил книгу «Сексуальное поведение особи мужского пола»: плод 10-летней работы, итог анкетирования десятков тысяч американцев. Кинси был биолог (а в смысле личной жизни – многодетный семьянин), до этого изучавший орехотворку: мошку отряда перепончатокрылых. Будучи по оказии приглашен читать курс лекций о браке, он и к человеческой сексуальности отнесся с дотошностью ученого, исследовавшего в свое время 150000 экземпляров орехотворки только одного вида. Выводы Кинси взорвали Америку, где в то время гомосексуализм считался болезнью, а в ряде штатов – преступлением. «Судья, рассматривающий дело мужчины, арестованного за гомосексуализм, – писал в своей книге Кинси, – должен помнить о том, что почти сорок процентов мужчин в его городе могли быть арестованы в какой-либо момент их жизни по тому же обвинению…»
В России не известны ни труды Кинси, ни его последователи, изучающие то, что составляет значительную часть натуры Homo sapiens, скрываемой от посторонних. Россия сегодня в этом смысле близка к Америке 1940-х. Да-да, я понимаю, что 87 % россиян верят в того бога, что един в трех лицах – Первый канал, «Россия» и НТВ. И кого им покажут с экрана в качестве врага, того и ненавидеть будут. Но ведь российская Академия медицинских наук (одна из трех существующих сегодня «официальных» научных академий) даже не пискнула, когда в наши дни развернулась постыдная, с моей точки зрения, травля геев, включая возрождение бригад «ремонтников» под духовным началом темного, как безлунная ночь, националиста Тесака.
Все три российские Академии вообще помалкивали, когда в стране начался мощный разворот в сторону новых темных времен, когда стала преобладать идея, что чем примитивнее гражданин России и чем меньше он знает о мироустройстве и о себе самом – тем лучше, поскольку им проще управлять. То есть когда интеллектуальный запрос стал исчезать, заменяясь материальными потребностями, которые так легко удовлетворять при высоких ценах на газ и нефть. Это не вполне новинка: наша страна уже проходила такой этап в 1920-х, когда был взят курс, говоря словами Бухарина, на «организованное понижение культуры» (Бухарин, кстати, этот поворот и провел).
Я долгое время думал, что молчание академических ягнят вызвано их элементарным страхом – потерять зарплату, или государственное финансирование, или должность, дающую доступ к ресурсам (недавно опубликованные доходы ректоров университетов дают представление о впечатляющей величине ресурсов).
А сейчас я все больше думаю, что эти ученые – они такая же часть нашего общества, как и все остальные. То есть они, возможно, теперь такие же темные и средневековые во всем, что не касается их дисциплин. Ну, биологи ни фига не знают историю (и принимают за чистую монету мифы), а историки темны по части квантовой физики (с ее принципом неопределенности и отсутствием детерминированности), а физикам по барабану социология и политология, в чем они являют невероятный контраст советским физикам, среди которых процент диссидентов зашкаливал потому, что советские физики были образованными во всех смыслах людьми, подкованными и в лирике тоже, и их картина мира естественным образом приводила их к критике неэффективного, стагнирующего режима.