Еще пример? Пожалуйста, из свеженького: в одном тексте я помянул «Великую шахматную доску» Збигнева Бжезинского, заметив, что в этой книге ее автор, имеющий в России славу русофоба, относится к России, скорее, как мать к недоношенному ребенку, которого непременно следует выходить. В ответ – цитата якобы из Бжезинского: «Новый мировой порядок будет строиться против России, за счёт России и на обломках России». Анекдот в том, что это слова не Бжезинского, а Сергея Глазьева: извольте ознакомиться с его «Геноцидом». Так Глазьев трактует «Шахматную доску». Но чтобы оспорить это утверждение (или согласиться), «Доску» все же следует прочитать.
Реформа истории – и школьной, и университетской – необходима просто потому, что существующая история имеет своим родителем выправленный товарищем Сталиным краткий курс ВКП(б). Взять элементарное. 9 мая со слезами на глазах мы празднуем день победы над кем? Правильно, над фашистской Германией. Так вот, «фашистская Германия» – это изобретение сталинской пропаганды: в Германии фашизма не было. Там, к сожалению, был нацизм, а фашизм был в Италии. Безусловно, все три чумы XX века – нацизм, фашизм и большевизм – крайне схожи и по методам, и по результатам, однако есть и различия, за подробным описанием которых отошлю хотя бы к третьему тому «Русской революции» Ричарда Пайпса.
В высшей школе история считается важной дисциплиной разве что на истфаках. Будущим журналистам в МГУ историю преподают всего два семестра. История отечественной литературы, зарубежной – это да. А история Европы и России, подробно и в деталях, – это нет. В итоге уровень публичных дискуссий на любую больную историческую тему (а именно такие дискуссии и формируют представление обывателя) соответствующий. Почему немецкие подлодки ремонтировались и отдыхали на базе под Мурманском еще в 1940-м? Как случилось, что спустя 5 дней после начала войны вермахт замкнул кольцо – с 300 тысячами красноармейцев внутри – уже в 300 километрах от границы? Любые попытки разобраться в подобных темах провоцируют вопль: «Не дадим очернять подвиг!» Вон, Всемирный русский народный собор требует защищать «память о победе советского народа над фашизмом» уже законодательно. Я, видимо, в этом абзаце на 15 суток уже понаписал.
Господи, да у нас и так каждый убежден что Вторая мировая война (в которой принимало участие 61 государство и 80 % населения Земли) была малозначительным эпизодом Великой Отечественной. У нас и так главные герои – Сталин и Невский, причем о Невском судят по фильму Эйзенштейна. Помните? Пир в новгородском кремле, победа над немецкими псами-рыцарями, «Кто с мечом к нам войдет, от меча и погибнет»… У фильма, кстати, планировался другой конец. После фразы про меч к князю подбегал гонец и что-то шептал на ухо. Александр бросал пир и выезжал в поле. А там до горизонта – огни: подошла Орда. И гордый князь вставал на колени и полз между двух костров к юрте хана…
Кто вычеркнул Эйзенштейну этот финал (кстати, исторически достоверный: не в смысле стояния Орды под Новгородом, но поведения русского князя в Орде)? Правильно, товарищ Сталин.
По хорошему, в школах и университетах следовало бы преподавать не историю или физику, и Big History, Всеобщую историю, то есть историю Вселенной начиная с момента Большого Взрыва, случившегося 13 с лишним миллиардов лет назад. А уж параллельно говорить и о физике, и о химии, и о географии, и о естественных и социальных дисциплинах. Потому что если смотреть на историю Вселенной в целом, то видно, что деление на дисциплины условно. И что дисциплины ограничены в своем существовании временным периодом (метафизика, например, вовсе исчезла). А в третьих, что все взаимосвязано, и порой эта взаимосвязь невероятно важна.
И вот тут бы, конечно, я бы уделил внимание квантовой физике, и уж познакомил бы, как минимум, с общей и частной теориями относительности, с принципом неопределенности Гейзенберга, с «болонским прочтением» Нильса Бора и прочими штучками, которые совершенно меняют взгляд на привычные вещи. Ведь без этих идей кажется, что в мире процветает детерминизм: у всякого следствия есть причина, и, зная закон, все можно рассчитать. А принцип неопределенности доказывает: со 100 % вероятностью рассчитать не-воз-мож-но! Это открытие потрясло в свое время многих – от теологов, увидевших в спонтанности микромира доказательство существования бога, до писателя Уэльбека, увидевшего в поэзии выражение квантовой механики.
Кстати, знакомство с физическими терминами, принципом неопределенности или с точками полифуркации (неустойчивыми состояниями, в которых последствия применения силы многократно превышают саму силу) позволяет по-другому посмотреть и на историю. Отказаться, например, от популярной идеи, что «история сослагательного наклонения не имеет» (о господи, этим «не имеет» мне тычет каждый второй комментатор, когда я пишу, что итог Великой отечественной войны – или, скажем, 1917 года – мог быть иным). Напротив: с моей точки зрения, сослагательное наклонение можно и нужно использовать как исследовательский инструмент. Так инженер при расчете подставляет разные значения переменной. А отмазку про отсутствие уловного наклонения оставить политикам для прикрытия собственных задов.